У меня раньше была небольшая пачка купюр, завязанная синей резиновой лентой, на которой было написано "Калифорнийская Спаржа". Эти деньги сейчас в обороте, ходят из рук в руки, наверное покрылись грязью. У меня есть велотренажер без одной педали, который я нашел однажды ночью.
Я искал себе пистолет, бывший в употреблении, купил его в интернете и до сих пор пользуюсь, хоть и очень редко, зная, что скоро настанет заветный день. Он непредсказуем, его рабочие привычки меняются, и это было заметно на лицах других людей, работающих с ним. Не будем брать в счет тот смешной и, возможно, пафосный факт, что такой человек как я владеет таким сложным оружием.
Я знаю, что иногда совершаю жалкие и смешные поступки. И, так как я беспомощен, мне приходится этим наслаждаться.
Моя жизнь больше мне не принадлежит. Но она мне и не нужна. Я смотрел, как он завязывает галстук и знал, кто он на самом деле. Зеркало у него в ванной рассказывало о температуре его тела и артериальном давлении, росте, весе, частоте ударов сердца, пульсе, рекомендовало лекарства, одним словом зачитывало всю медицинскую карту просто по его лицу, а я был его человеческим сенсором, читающим его мысли, знающим его разум. Оно измеряет рост, на случай, если человек за ночь уменьшился, а такое может случиться от анаболиков.
Сигареты не часть облика такого человека, каким вы меня себе представляете. Но я заядлый курильщик, не могу жить без того, что мне нужно. Я не получаю удовольствия от чтения. Я нечасто моюсь, потому что не могу себе этого позволить. Я покупаю одежду в аптеке. Да, в Америке возможно найти одежду даже в аптеке. И мне это нравится. Но не смотря на различия, мы с вами очень близки в аспектах восприятия жизни, ведь все мы неуправляемы.
Они тащили ее вниз по лестнице вместе с ее инвалидным креслом и ребенком. Мой разум дезориентирован. Может вы видели зигзаги на детекторе лжи. Такой вид иногда принимает поток моих мыслей, и я думаю, как мне на такое реагировать. Я оставил профессию преподавателя, чтобы заработать миллион. Это было самое подходящее время. Но потом, сидя на своем рабочем месте, я чувствовал раздражение. Мне казалось, что кто-то меня туда засунул, я чувствовал себя человеком, за которого уже все решили, хотя я ведь сам решил взяться за другую работу. Однажды я находился от него на таком расстоянии, что мог даже слышать, о чем он говорит.
У меня противоречивые мысли насчет убийства. Делает ли это меня для вас менее интересным или нет?
