А теперь... Человек горит. Позади Эрика на всех экранах показывали это. И будто все действие остановилось: протестанты, бунт, полицейские. И только камеры двигались. Что же поменялось? Все. Кински ошиблась. Рынок не мог все контролировать, не мог заставить того мужчину сделать что-то настолько ужасное. Это было кое-что за пределами рынка.
На ее лице была печаль. Интерьер машины предполагал, что главный человек должен был находится там, где сидела Кински, на его месте. И он видел, как ей нравилось сидеть в кресле с кожаной обивкой и передвигаться по городу днем или ночью. Но сейчас она была подавлена и не смотрела на него.
- Это было неоригинально, - наконец произнесла она.
- Эй. А что тогда оригинально? Он ведь это сделал.
- Это было слишком обычно.
- Он облил себя бензином и зажег спичку.
- Как те вьетнамские монахи, один за другим, в позе лотоса.
- Представь его боль. Почувствуй ее.
- Они приносили себя в жертву.
- Он сделал это, чтобы заставить людей думать.
- Это неоригинально, - повторила она.
- Ему что, обязательно нужно было быть буддистом, чтобы его восприняли серьезно? Он сделал серьезную вещь. Он убил самого себя. Не это ли нужно сделать, чтобы показать им свою серьезность?
Торвал хотел с ним поговорить. На двери было множество вмятин, и Торвалу понадобилось несколько минут, чтобы ее открыть. Эрик нагнулся, чтобы выйти из машины. Кински не смотрела на него, даже когда он прошел рядом с ней.
Команда парамедиков медленно двигалась через толпу, используя каталки, чтобы прочистить себе путь. На пересечении улиц звучали сирены.
К этому времени тело уже перестало гореть, но оно все еще оставалось в сидячей позе, источая дым и образуя вокруг себя легкий туман.
Рядом с машиной двое мужчин стояли со строгим безразличием на лицах. Они не смотрели друг на друга. Машина не двигалась. Она была разрисована множеством красно-черных полосок. На ней были дюжины длинных царапин и отметин.
- Только что... - начал Торвал.
- Что?
- ... пришло сообщение из комплекса, касательно вашей безопасности.
- Кажется они слегка опоздали.
- Эта угроза более конкретная.
- Тогда угроза тоже была.
- Вероятность нападения высокая. А значит оно случится очень скоро.
- Теперь мы в курсе.
- И теперь нам нужно действовать соответственно.
- Но нам все еще нужно то, что нужно, - сказал Эрик.
Торвал поменял свое местоположение и посмотрел на Эрика. В этом была какая-то неправильность, оскверняющая логику шифрованных взглядов, тонов голоса и других жестов, которые всегда воспринимаются одинаково. Впервые за все время он так открыто изучал Эрика. Он смотрел и кивал, обдумывая какую-то мрачную мысль.
