- Десятая в минус девятой степени часть секунды.
- Это что?
- Одна миллиардная доля секунды.
- Я ничего из этого не понимаю. Но я понимаю, какими безжалостными нам приходиться быть, чтобы адекватно оценивать окружающий нас мир.
- Есть еще зептосекунды.
- Хорошо. Я рада.
- Йоктосекунды. Одна септильонная доля секунды.
- Потому что время теперь общее имущество. Оно принадлежит системе свободного рынка. Настоящее все труднее увидеть. Его будто бы высосали из мира, чтобы проложить дорогу к будущему, с неконтролируемыми рынками и большим инвестиционным потенциалом. Будущее становится привлекательным. Вот почему что-нибудь скоро случится, может даже сегодня, - сказала она, украдкой глядя на свои руки, - Чтобы исправить слишком быстрый ход времени. Привести природу в, более или менее, нормальное состояние.
На южной части улицы почти не было пешеходов. Они вместе вышли из машины и ступили на тротуар, где им стал виден экран с информацией о финансовых рынках, движущиеся единицы сообщений, мелькающие на фасаде офисного здания на другой стороне Бродвея. Кински не двигалась с места. Это было кое-что непохожее на спокойные новостные сообщения на старой башне Таймс в паре кварталов южнее. Информация распределялась по трем бегущим строкам, на сто футов возвышающимся над улицей. Финансовые новости, курс акций, валютные рынки. Информация не кончалась. Быстро бегущие строки, состоящие из цифр и символов, простых и десятичных дробей, стилизованных символов доллара, слов, международных новостей. Все это мчалось слишком быстро, поэтому невозможно было что-либо понять. Но он знал, что Кински все понимала.
Он стоял за ней, глядя поверх ее плеча. За строчками с информацией были часы, показывающие время в самых больших городах мира. Он знал о чем она думает. Она была не против скорости, затрудняющей понимание того, что мелькало перед глазами. Во времени была вся суть. Она никогда не была против спешащих и бесконечных ресурсов, того, как информация исчезала с одного конца строчки, в тот же момент снова появляясь с другой. В этом вся суть, вся опора, все будущее. Мы не очевидцы информационного спектакля, или как ее обожествляют, делают нечитаемой. Маленькие мониторы в офисе, дома и в машине стали своего рода идолами здесь, где толпа в удивлении собиралась перед ними.
- Оно когда-нибудь останавливается или замедляется? - спросила она, - Конечно нет. Зачем это нужно. Фантастика.
Среди строк с новостями он увидел знакомое имя.
