Даже здесь, среди смеси из древних культур, осязаемых и сплетенных друг с другом, с которой смешиваются и простые прохожие, и охранники, и покупатели, прилипшие к витринам, и просто бродяги-дураки, люди все равно не прикасались друг к другу.
Он стоял в разделе поэзии в магазине "Готэм Бук Март", пролистывая дешевую книжку, рассматривая тонкие брошюры, толщиной в несколько сантиметров, выбирая стихи по их длине и ширине. Он искал стихи длиной в четыре, пять или шесть строк. Эрик внимательно изучал такие, вдумываясь в каждый намек, а его чувства будто бы плавали в пробелах между строками. На страницах были символы и сама страница. Белый цвет очень важен для восприятия стихов.
Звук клаксонов доносился с запада, вместе с электрическим воем сирен машин скорой помощи. Да, их до сих пор так называют.
Женщина прошла за его спиной, но он поздно повернулся, поэтому не знал, как понял, что это была женщина. Он не видел, как она зашла в заднюю комнату, но точно это знал. А еще он знал, что должен пойти за ней.
Торвал не заходил в книжный магазин вместе с ним. Один из его помощников расположился недалеко от входной двери. Это была женщина, время от времени поднимающая глаза от книги, которую держала в руках.
Он зашел в заднюю комнату, где несколько покупателей пытались найти старые книги на больших полках. Среди них была женщина, на которую он взглянул один раз и понял, что искал не ее. Как он это понял? Он не знал и в то же время знал. Он проверил офисы и уборную для персонала, а потом заметил, что в эту часть магазина вели две двери. Когда он зашел через одну, женщина, которую он искал, вышла через другую.
Он вернулся в основную комнату, шагая по старому паркету, среди нераспакованных коробок и аромата угасших десятилетий, осматривая все вокруг. Ее не было среди покупателей и персонала. Он понял, что его телохранитель улыбалась ему. Это была чернокожая женщина, с запоминающимся лицом, позволявшая глазам игриво посматривать в сторону двери, находящейся справа от нее. Он подошел к ней и открыл дверь в холл, где на одной стене висели полки с книгами, а на другой - фотографии поэтов-социопатов. Лестничный пролет вел к галерее над основным этажом. На ступеньках сидела женщина, без сомнений, та самая. В ее спокойной позе была какая-то особенность, легкость. Затем он понял кто она.
Это была Элиз Шифрин, его жена, читающая книгу со стихами.
- Прочти вслух, - сказал он.
Она посмотрела на него и улыбнулась. Он встал на колени рядом с ней и положил руки на ее лодыжки, восхищаясь ее мягким взглядом.
