Ветер дул со стороны реки. Он вытащил карманный органайзер и подумал о том, как старомодно звучит слово "небоскреб". Ни одно современное строение не должно называться этим словом. Это слово принадлежало к старым, наполненным страхом, временам, к напоминающим стрелы башням, которые превратились в мифы еще задолго до его рождения. Органайзеры тоже устарели и скоро канут в небытие. Он знал, что когда-нибудь ему придется его просто выбросить.
Вид небоскреба придал ему силы и решительности. Он знал чего хочет - постричься, но он еще немного постоял среди постепенно усиливающегося шума улиц и изучал здание снаружи и изнутри. Еще одним его достоинством было то, как он едва касаясь приламливал свет, отражающийся от реки, и молча копировал контуры небесных волн. Казалось, он состоял только из углов и отражений. Он провел взглядом от самой макушки небоскреба, до основания, чувствуя какую-то общность, будто находясь по одну сторону плоскости и деля одно и то же окружение. Эта плоскость отделяла внутрь от наружи и пренадлежала ему не меньше, чем небоскребу. Однажды, принимая душ, он задумывался о плоскостях.
Он надел солнцезащитные очки. Затем снова перешел улицу, приближаясь к линии белых лимузинов. В целом там было десять машин: пять стояли у обочины, напротив небоскреба, на Первой Авеню, и еще пять выстроились в ряд на улице, пересекающей эту, в направлении к западу. С первого взгляда, машины выглядели одинаково. Но некоторые из них были на фут или два длиннее остальных, в зависимости от требований владельцев.
Водители курили и болтали, стоя на тротуаре без фуражек, но в темных костюмах. Они все были напряжены, но это можно было заметить только тогда, когда их глаза начинали блестеть, они тушили свои сигареты и принимали более официальную позу, заметив клиента издалека. А пока они продолжали свой разговор: одни говорили с акцентом, другие - без, и ждали инвестиционных банкиров, богатых землевладельцев, рисковых инвесторов, владельцев программного бизнеса, повелителей кабельного и спутникового телевидения, биржевых брокеров, газетных редакторов, или бывшего главу какого-нибудь разрушенного голодом и войной штата.
В парке на противоположной стороне улицы стоял бронзовый фонтан, с железной статуей и разноцветными копейками, лежащими на дне. Мужчина в женской одежде выгуливал семь элегантных собак.
Ему нравился тот факт, что машины были неразличимы друг от друга. Он хотел такую машину, потому что думал, что она была всего лишь теоретической моделью, невесомой, не смотря на размер. Машины были больше идеей, чем объектом для него. Но он знал, что это не так. Он говорил так чтобы произвести впечатление, но сам в это не верил. Он поверил в это только однажды. На самом деле ему нравилась эта машина, потому что она была не только большой, но в ней еще и была какая-то агрессивность и презрение к окружающему миру. Это был страшный мутант, разбивавший любой аргумент против себя вдребезги.
