Девушки для диктатуры сионизма | страница 30
Телефон рядового Рабиновича им удалось удивительно быстро.
— Здравствуй, Миша, — сказал ему Пятоев, сжимая во вспотевшей от волнения ладони трубку телефона, — Это я, Игорь Пятоев, ты меня помнишь? Мы с тобой вместе на воинских сборах служили. Я тут в Израиль переехал и тебе прямо с аэропорта звоню.
— Да конечно я тебя помню, Игорь, — раздалось в трубке бодрый голос, — ты такой длинный, отжаться еще не разу не мог. Помню, этот гладиатор чертов над тобой еще издевался.
— А нас восемь человек, — счел нужным сообщить Пятоев, — ничего?
— Да ты что, отец, железную силу законов всемирного масонства недопонимаешь? — раздалось в трубке, — записывай адрес.
Через два часа восемь человек и пятнадцать сумок и чемоданов привольно разместились в квартире Рабиновичей. Кроме гостей в квартире находился сам Рабинович, за годы, прошедшие со времени воинских сборов, поправившийся килограмм на пятьдесят, и его супруга, женщина пышных форм и циклопических размеров. Дети Рабиновичей вежливо с гостями поздоровались и тактично отправились ночевать к бабушке.
— В любви всегда тяготел к формам монументальным, эпическим, — шепнул Рабинович шпрехшталмейстеру, заметив, как тот окинул его супругу восхищенным взглядом, — спроси у Игоря.
— Женщина редкая, — констатировал шпрехшталмейстер, когда мужчины уединились с рюмками в руках — можешь мне поверить. Я двадцать лет в цирке работал, всякое видел. Где ты ее нашел?
— Расскажу с огромным удовольствием, — Не стал жеманиться Рабинович, — C женой я познакомился, подглядывая в щёлку в бане. Я лежал навзничь, тих и недвижим. Она сидела возле шайки, добросовестно намыливаясь, и пела. Я обомлел — голосистая какая!
Наши светлые отношения начались, когда Катя попросила убрать мои лапы с её задницы. Ева искушала Адама яблоком, а Катя меня — солёным огурцом после стакана водки. Я остался у неё после вечеринки. Только зря я выпил ещё и портвейн. Когда мне становилось особенно плохо, я жалостливо смотрел на неё, и меня рвало. Потом я лёг спать, но её руки были так страстны и убедительны, что я понял, мне по пути с этой возвышенной девушкой. Потом была бурная ночь в стоге сена. На следующую ночь, лёжа в кровати, она спросила у меня, как у будущего врача, правда ли, что оральный секс способствует развитию кариеса, и если да, то какой зубной пастой нужно предохраняться. Ещё через два дня мы с Катей ушли в поход по местам трудовой славы карельских лесорубов. Весь поход мы нежно занимались любовью и просыпались мокрые от росы, если нас не будили дикие звери. Я испытывал нечто в сто раз большее, чем оргазм и громко кричал матом. Катя же во время секса не проронила не звука. Я спросил: «Почему»? Она ответила, что так привыкла в общежитии.