Лорна глубоко вздохнула.
— И вот почему вы так отчаянно вымокли!
— Да, и теперь мои брюки сохнут на кухне. Что касается пиджака, то он остался у этих господ. Впрочем, они там не найдут ничего, кроме адреса хорошего портного: прежде чем броситься в воду, я вытащил все из карманов. Зато оба пистолета прихватил с собой. Тяжеловаты, конечно, но сколько радости они доставят Биллу! А вообще-то удовольствие оказалось ниже среднего… Темза-то поблескивала совсем рядом, да вот добираться до нее пришлось через довольно скверный туннель, по которому и плыть-то едва удавалось, а уж о том, чтобы дышать, и речи быть не могло! Вероятно, при отливе его очень легко проскочить… но тогда был, к сожалению, самый пик прилива! По правде говоря, Лорна, до сих пор не знаю, как мне это удалось. Работал руками как безумный, в ушах гудело, и я уже начинал задыхаться.
— И вся ваша жизнь предстала перед вами в эти минуты? — пошутила Лорна, стараясь скрыть, как глубоко она взволнована.
— Я успел увидеть только первые соски и пеленки, а потом вдруг пробкой вылетел на поверхность. Ах, любовь моя, что за чудесное зрелище — небо, звезды и огни Лондона вокруг!
— …Мерзкая грязная вода во рту и, надо думать, хороший насморк, если не бронхит, в перспективе! Мне самой неприятно то, что я сейчас скажу, но, Джон, вам уже не двадцать лет!
— В двадцать лет, дорогая моя, меня, скорее всего, это забавляло бы гораздо меньше! Таксист вел себя просто восхитительно: ни о чем не спросил и без комментариев принял чаевые, а ведь я устроил в его машине настоящее наводнение!
— Ну, вы могли бы ему сказать, что, как поэт и влюбленный, разгуливали по берегу Темзы, любуясь звездами и не глядя под ноги…
— …И без пиджака! Почему бы и нет?
Джон взглянул на часы.
— Половина двенадцатого. Флик, должно быть, уже вернулся. Вы позволите?
Он, не поднимаясь, взял телефон, стоявший рядом на табурете, и, набирая номер, пробормотал:
— Я, конечно, знаю, что он, как и Барон, ушел на покой…
— Но, как и Барон, — продолжила за него Лорна, — думает только о том, как бы вновь взяться за работу!
— Алло, Флик?
— Мэннеринг! — голос Флика Леверсона, известного скупщика краденого, антиквара-эксперта, человека в высшей степени порядочного, несмотря на свою весьма скользкую профессию, и большого друга Джона, радостно зазвенел. — Вот чудесный сюрприз! А я только что вернулся из театра.
— И что вы смотрели?
— «Жаворонка».
— По-прежнему любите французский театр? А французские драгоценности, Флик, вас тоже интересуют?
