Лет до десяти Виталий разделял их гордость, хвастал отцом-инженером и собирался пойти по его стопам. Потом приятель-одноклассник просветил его, сказав, что инженеров сейчас как грязи, зарплата у них грошовая, и идут на нее одни неудачники. Виталий сгоряча врезал дружку в ухо, но после призадумался и понял, что правда в его словах есть.
Отец зарабатывал в полтора раза меньше матери и был каким-то очень уж тихим, незаметным, чтобы служить образцом для подражания. Верховодила в семье мать - крепкая, шумная, резкая на язык. Она частенько распекала отца за слюнтяйство и покладистость. Правда, быстро остывала, мягчела и говорила ласково, но как-то жалостливо: "Ладно уж, интеллигент! Пошли ужинать (пить чай, смотреть телевизор)". Получалось, что интеллигентность - вовсе не достоинство, а что-то вроде досадного, но простительного дефекта.
Однако идти в рабочие Виталий тоже не хотел. Мать возвращалась с завода усталая, раздраженная, кляла на чем свет стоит пьянчуг-работяг и жаловалась на начальство: "Ведут себя, как баре, а сами - бездельники и неумехи. Поставь к станку - треть нормы не выполнят!"
Виталий начал приглядываться к соседям и знакомым, оценивать их благополучие и положение в обществе. И с удивлением убедился, что почти все вокруг живут тяжело и бедно. Учителя, инженеры, врачи, библиотекари, рабочие, дворники... Исключение составляли продавцы и заведующие магазинами, но народ их дружно ненавидел, обзывал ворьем, злорадствовал, если кого-то из "торгашей" сажали за растрату или спекуляцию. Еще процветали партийные деятели и городская власть. Но и они не пользовались общей любовью. А главное, Виталий совершенно не представлял, где можно получить профессию партийного работника и какой в ней, собственно, смысл.
Когда ему исполнилось четырнадцать, стало ясно, что смысла никакого. В стране начались пертурбации, и даже тот парадно-лицемерный почет, которым окружали "вождей" средства массовой информации и карьеристы-прихлебатели, стремительно испарялся. Одновременно с этим процессом окончательно опустели магазинные прилавки, остановились заводы, людям перестали платить зарплату. Семья Виталия, прежде худо-бедно сводившая концы с концами, теперь по-настоящему бедствовала. Если бы не папины родители, регулярно присылавшие с оказией сало, овощи, творог и сметану, в доме нечего было бы есть.
Самое неприятное, что на фоне всеобщего обнищания вдруг появились нувориши, открыто выставляющие напоказ свое богатство. Пышным цветом процветали кооперативщики, рэкетиры, проститутки и сутенеры. Новые "сливки общества" не могли похвастать ни талантами, ни безупречной репутацией, ни культурой, а зачастую даже средним образованием. Все прежние представления Виталия о достойном поприще оказались пшиком. Выходило, что чуть ли не самый верный путь к благополучию лежит через криминал и даже тюрьму. Многие ребята в классе Виталия записывались в буйно расплодившиеся секции дзюдо, каратэ, тэквандо. Виталик охотно последовал бы их примеру, но у родителей не хватало денег даже на еду и одежду.
