Она везде, неуловима, Трепещет, дышит и живет: В рыбачьей песне, в свитках дыма, В жужжанье ос и блеске вод.
В шуршанье трав - ее походка, В нагорном эхо - всплески рук, И казе 1000 матная решетка Лишь символ смерти и разлук.
Ее ли косы смоляные, Как ветер смех, мгновенный взгляд... О, кто Ты: Женщина? Россия? В годину черную собрат!
Поведай: тайное сомненье Какою казнью искупить, Чтоб на единое мгновенье Твой лик прекрасный уловить? 1910 Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.
* * * В морозной мгле, как око сычье, Луна-дозорщица глядит; Какое светлое величье В природе мертвенной сквозит.
Как будто в поле, мглой объятом, Для правых подвигов и сил, Под сребротканым, снежным платом, Прекрасный витязь опочил.
О, кто ты, родина? Старуха? Иль властноокая жена? Для песнотворческого духа Ты полнозвучна и ясна.
Твои черты январь-волшебник Туманит вьюгой снеговой, И схимник-бор читает требник, Как над умершею тобой.
Но ты вовек неуязвима, Для смерти яростных зубов, Как мать, как женщина, любима Семьей отверженных сынов.
На их любовь в плену угрюмом, На воли пламенный недуг, Ты отвечаешь бора шумом, Мерцаньем звезд да свистом вьюг.
О, изреки: какие боли, Ярмо какое изнести, Чтоб в тайниках твоих раздолий Открылись торные пути?
Чтоб, неизбывная доселе, Родная сгинула тоска, И легкозвоннее метели, Слетала песня с языка? [1911] Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.
* * * Я был прекрасен и крылат В богоотеческом жилище, И райских кринов аромат Мне был усладою и пищей.
Блаженной родины лишен И человеком ставший ныне, Люблю я сосен перезвон Молитвословящий пустыне.
Лишь одного недостает Душе в подветренной юдоли,Чтоб нив просторы, лоно вод Не оглашались стоном боли,
Чтоб не стремил на брата брат Враждою вспыхнувшие взгляды, И ширь полей, как вертоград, Цвела для мира и отрады.
И чтоб похитить человек Венец Создателя не тщился, За то, отверженный навек, Я песнокрылия лишился. [1911] Николай Клюев. Избранное. Москва: Советская Россия 1981.
* * * Есть на свете край обширный, Где растут сосна да ель, Неисследный и пустынный,Русской скорби колыбель.
В этом крае тьмы и горя Есть забытая тюрьма, Как скала на глади моря, Неподвижна и нема.
За оградою высокой Из гранитных серых плит, Пташкой пленной, одинокой В башне девушка сидит.
Злой кручиною объята, Все томится, воли ждет, От рассвета до заката, День за днем, за годом год.
Но крепки дверей запоры, Недоступно-страшен свод, Сказки дикого простора В каземат не донесет.
