CD-плеера — эту моду я перенял у парней из рэп-клипов.
В плеере играл Бигги Смоллз, альбом Ready to Die: У меня неслабый поэтический дар
Я подарю вам свой член
Tвоим почкам капут
Вот и мы, вот и мы
Но я тебе не Домино
У меня есть моя музыка
Она сдернет с тебя трусы
Tак
Угадай
Что у меня за размер
В джинсах Карл Кани
Tринадцать, знаешь, что это?
8
Оторвавшись от газеты, я посмотрел на других пассажиров.
Люди в основном ехали из Бруклина. У некоторых тоже играл
в наушниках рэп. Внешняя урбанистическая пустота при вну-
треннем беспокойстве и экстремизме музыки. Я испытал то же
самое странное чувство отрешенности от всего, которое ощу-
щаешь, гуляя по вычищенным улицам Нью-Йорка времен мэра
Джулиани. На первый взгляд все просто замечательно: вели-
кое финансовое процветание меньшинства, деньги повсюду, потребительский рай в магазинах. Но за этим фасадом суще-
ствует мир тех несчастных, которых полицейские тыкают
носом в грязный пол, надевая на них наручники, — жизнь, кото-
рую люди вроде меня видели только в сериале «Копы». Рэп, а в
особенности гангста-рэп, соединил в себе идеологию наживы
и расизм: фальшивую демонстрацию процветания и счастья
на Манхэттене и подлинные социальные проблемы обычных
людей. По крайней мере, в восьмидесятые годы на улицах было
много бездомных, словно напоминающих об ужасающей соци-
альной несправедливости в обществе, но теперь большую часть
их тоже «вычистили».
Возвращаясь к газете, я позволяю гангста-рэпу проникнуть
в меня, белого парня, и говорю: «Мужик, ты самый крутой, и ни
один из этих людей, здесь, в этом гребаном вагоне, не сможет
тебя поиметь, а если все же кто-то рискнет, то я всех уделаю. Вы
хоть знаете, мать вашу, кто я такой?».
Выйдя из метро на Тайм-сквер, я сунул плеер в карман кожа-
ной куртки, придерживая ее полу рукой, чтобы диск не «ска-
кал» при ходьбе. Снега на тротуаре не было, только тонкий, словно мел, налет инея, который всегда бывает в январе, — на
нем скользят подошвы. Воздух казался размытым из-за стран-
ного желтого сияния Тайм-сквер при дневном свете — смеси
9
солнца и рекламных огней, настоящего и искусственного. Это
и был цвет Шума. Шум (Buzz) — коллективный поток созна-
ния, «шумящий сумбур» Уильяма Джеймса, объективирован-
ная, бесформенная субстанция, в которой смешаны политика и
сплетни, искусство и порнография, добродетель и деньги, слава
героев и известность убийц. На Тайм-сквер можно почувство-
вать, как Шум проникает в твое сознание. И он меня успокаивал.
