Хилари трудно было поверить в такую щедрость.
— Во Франции в вашем распоряжении будут апартаменты, состоящие из маленькой уютной гостиной, спальни и ванной. Комнаты моего сына Доминико находятся по соседству. Вилла называется «Кво вадис», что означает «Куда идешь». Моей супруге не нравился мой стиль жизни, и она в назидание мне дала нашему дому столь оригинальное название. Жаклин была тактичной женщиной и избегала конфликтов.
Хилари кивнула, сообразив, на что он намекает.
— Хотите взглянуть на фотографию Доминико?
Это был риторический вопрос: Генри уже поставил портрет сына на тумбочку у изголовья кровати, не спросив у Хилари разрешения.
С фотографии на нее смотрел большими серьезными глазами, обрамленными густыми ресницами, темноволосый мальчуган. Хилари представляла его совсем не таким хрупким и маленьким. Ребенок казался совершенно беззащитным и доверчивым, такого нельзя не полюбить. Хилари поднесла карточку поближе к глазам.
— Снимок сделан два месяца назад, — пояснил Генри, заметив ее заинтересованность. — Доминико заметно отстал от своих сверстников в физическом развитии из-за полученной травмы, но врачи говорят, что со временем он их догонит.
Он явно воздействовал на ее чувства, пытался манипулировать ею в собственных интересах. Хилари это понимала, однако ее сердце наполнилось жалостью к симпатичному кареглазому мальчугану с печальным лицом.
— Так и будет, — тихо сказала она, — дети обладают удивительными скрытыми ресурсами, нужно лишь помочь им их раскрыть и развить.
Разговор прервался появлением в комнате медсестры. Она принесла на подносе кофейник, чашки, свежие ячменные лепешки, сливки и джем.
— Я подумала, что вам захочется перекусить, — сказала она, ставя поднос на столик.
Генри благосклонно улыбнулся ей, а Хилари, заметив это, поджала губы. Он думает, что ему достаточно лишь щелкнуть пальцами, чтобы все начали суетиться вокруг него! — с раздражением подумала она. Скорее всего окружающие ему безропотно потакают, отсюда и вытекает его самоуверенность.
Окажись на месте Генри другой человек, Хилари испытывала бы к нему только признательность и благодарность за оказанное ей внимание. Она не сомневалась, что Генри искренне готов простить ей долг, но по какой-то непонятной, необъяснимой причине вспыхивала и бесилась при одном его появлении. Ему даже не требовалось раскрывать рот, чтобы выбить ее из колеи.
Между тем Генри с видимым удовольствием жевал лепешки и пил кофе, удобно устроившись на стульчике и закинув ногу на ногу. Допив первую чашку, он снова наполнил ее и взял вторую лепешку, потом третью.
