Добрая фея - Фрида Митчелл

— Хилари, дорогая! Вы меня слышите? Попытайтесь открыть глаза, будьте хорошей девочкой!

Мягкий, почти материнский голос звучал где-то поблизости, но казался отдаленным и нереальным из-за того, что приглушался одеялом, тяжелым, словно свинец: оно вдавливало Хилари в кровать и мешало открыть глаза.

— Она приходит в сознание, но это долгий процесс, вы меня понимаете? Не исключено, что ей не удастся сразу вспомнить, что с ней произошло и даже, возможно, свое имя. Такова защитная реакция мозга после подобных несчастных случаев.

Как это я не смогу вспомнить собственное имя?! — вознегодовала Хилари и попыталась немедленно это опровергнуть, но не сумела, внезапно ощутив во всем теле тяжесть и жуткую усталость.

— Вам удалось найти ее родственников? Или знакомых? Должен же хоть кто-то ее знать!

Густой баритон принадлежал, несомненно, мужчине, говорившему с легким акцентом. Хилари впервые слышала этот голос: такие не забываются.

— Полиция занимается этим вопросом, мистер Трент. Вы знаете, что в ее сумочке не оказалось документов. Нет даже полной уверенности в том, что ее зовут Хилари. Имя было выгравировано на браслете. Эта женщина — настоящая загадка. Но лондонская полиция во всем разберется, уверяю вас.

Сказавшая эти слова женщина обладала завидным спокойствием.

— Я в этом далеко не уверен, — с явным сарказмом ответил тот, кого звали мистером Трентом. — Мне кажется, вы переоцениваете возможности полиции.

Его насмешливая реплика почему-то покоробила Хилари, она ощутила неприязнь к говорившему. Какое вообще этому человеку до меня дело? Поразительная наглость!

Хилари снова потеряла сознание.

Когда она вновь выбралась из густого тумана забытья, то еще некоторое время не открывала глаз. Постепенно к ней пришло ощущение страшной боли во всем организме — такой, что страшно было даже вздохнуть.

Медленно и осторожно Хилари открыла глаза. Яркий свет проник в щелочку между веками, и сотни крохотных стрел пронзили ее воспаленный мозг. Я в больнице?

Должно быть, подсознательно Хилари была к этому готова: увидев медицинскую сестру, сидящую на стуле возле ее кровати, она не удивилась. Впрочем, вполне спокойно восприняла она и капельницу над своей головой. Хилари пошевелилась и застонала от боли.

Медсестра встрепенулась.

— Наконец-то моя славная девочка проснулась! Как мы себя чувствуем, Хилари? Нас ведь зовут Хилари, не так ли? — Вопрос был задан все тем же материнским тоном.

— Да… — Хилари с трудом шевелила пересохшими губами и языком. — Дайте… глоток воды… пожалуйста…