— Точно, прикинь, российские спецслужбы при попытке захвата гражданина суверенного государства…
— Садятся жопой в лужу, — продолжил я мысль.
— Именно, братан! Представляешь? — по-моему, он начал понемногу входить во вкус беседы. По крайней мере, подкалывать меня ему явно нравилось.
— Представляю. А вот, в кабаке вы обломались, — вздохнул я.
— И не говори, — пригорюнился мой собеседник, — сколько твоих там грохнули, всего четверых?
— Троих, вот он, — я показал на Женю, — выжил. А сколько мы народу положили?
— Двенадцать, — вздохнул он. — Двое оклемались.
— Да, не срослось у вас.
— Не скажи, — живо возразил пленник. — Забыл, что ли, что потом было?
— Точно, — признал очевидное я. — Вы победили.
— Можно сказать, да.
— Значит, твой дружок Чжао — супер?
— Не спорю.
— А, может, он тебе вовсе уже не друг, как ты думаешь?
— Сам не пойму, — задумчиво проговорил он, — вроде я у него всегда был особо доверенным, а тут такое…
— Получается, что твой шеф приказал тебе разобраться с Кремляковым, а ему — соответственно, с тобой.
— Ты и о нем знаешь?
— А то, — передразнил я собеседника, — и не жалко было, ведь это твой личный кадр был?
— Веришь ли, ни капельки. Мальчик в последнее время слишком зазвездился.
— Наверное, он то же самое сказал бы и о тебе, если б смог.
— Ты знаешь, никак не возьму в толк, зачем шефу было меня валить, — сказал он с горечью. — С молодым все ясно, таких как он на любом рынке по пятачку за пучок, но я-то… Неужели бабок пожалел?
— А много обещал?
— Пятерку, — мечтательно проговорил он, — прикинь, целую пятерку, и не в этой сраной зелени, а в самых, что ни на есть «евриках». Как бы я жил! — И пригорюнился.
— Обидно, — совершенно искренне посочувствовал я.
— И не говори.
Что-то он начал уставать от разговоров, наш красавец. Куда-то подевалась улыбка, потухли глазки, замедлилась речь, клиент начал позевывать. Если его немедленно не взбодрить чем угодно: рюмкой водки, чашечкой свежезаваренного кофе или просто оплеухой, может впасть в ступор.
— Кофе? — предложил я и сделал знак Косте. Тот понятливо кивнул и двинул на кухню.
— С коньяком, — согласился пленник, — бутылка в холодильнике. И руки развяжите.
— С этим обождем. Для твоего же блага.
— Это почему?
— Друзья у меня очень нервные. Ты просто захочешь нос почесать, а они поймут неправильно. Так что со связанными конечностями здоровее будешь.
— Как скажешь, — согласился он и сделал первый глоток из рук Берташевича. — Неплохо, хотя коньяку маловато.
