— Ы-ы-ы! — сказал попавший в капкан. — О-о-о! — простонал он чуть позже. — У-у-у! — прыщи на лице потемнели и приняли цвет звезд над кремлевскими башнями.
— Да что ты говоришь? — Шабалин чуть-чуть усилил хват.
— А-а-а, — прошептал тот, побледнел и дрогнул коленями.
— Вот теперь другое дело, — капитан третьего ранга разжал ладошку и ласково похлопал согнувшегося от боли по спине. — Шагай-ка, брат, к врачу, там тебе помогут — и тут же рванулся с вытянутой рукой к напарнику пострадавшего. — Привет!
— Не-е-ет! — лупоглазый развернулся и заспешил прочь скачками. Его товарищ на полусогнутых двинулся следом, бережно прижимая к груди покалеченную ладонь.
— А вот теперь я действительно хочу в кабак, — заявил Волков. — Только давайте переберемся в другой район, а то здесь как-то не очень.
В третьем по счету ресторане все прошло без эксцессов, потому что их туда просто не пустили. Видимо, углядев в приближающихся военных угрозу, швейцар вывесил на дверях табличку «Спецобслуживание», запер дверь и сам куда-то спрятался.
Минуту-другую они постояли у входа (Коваленко сидел), покурили.
— Может, туда зайдем, — предложил Шабалин и протянул руку в сторону бара с горящей разноцветными огнями вывеской.
— Не знаю, как вы, а я — пас, — решительно отказался Волков.
— Интересно, почему? — спросил Марецкий.
— А ты к публике присмотрись, — посоветовал командир.
— И, что там такого в этой публике… ой, блин, — в бар заходили исключительно лица, на первый взгляд, мужского пола. Жеманно покачивая бедрами, проходили мимо охраны и скрывались в дверях.
— Да, уж, — протянул Шабалин.
— Только этого не хватало, — согласился Коваленко.
— А, потому, предлагаю… — командным голосом произнес Волков, — и объяснил, что он предлагает.
Возражений не последовало. Затоварившись водкой и кое-какими закусками, поймали частника и направились к Сергею домой, чтобы наконец спокойно посидеть, и без помех, по чуть-чуть выпить.
И все-таки приключения на этом не закончились. У самого волковского дома какая-то изнывающая от трезвости компания попыталась поделиться с господами офицерами их же собственной водкой и закусками, так что пришлось помахаться. На этот раз, от всей души.
— Ну, все, — решительно заявил Марецкий, пройдя на кухню, — вот сейчас я буду, как ты сказал?
— За…ть — с готовностью подсказал Шабалин.
— Именно так, и в особо крупных размерах.
Погорячился, конечно. Если в начале пьянки продекларировать готовность изничтожить все спиртосодержащее в радиусе двадцати километров, пиши пропало. Откушаешь, в лучшем случае, граммов двести и уйдешь домой омерзительно трезвым. А вот, если пообещать употребить не больше «соточки», то все пройдет в лучшем виде. Наверняка, проснешься на следующее утро в невнятном состоянии, черт знает, где и непонятно с кем в одной постели. Проверено опытом.
