Вернулся Женя, с ненавистью посмотрел на нас, изображающих белок, и пошел в ванную, смывать с физиономии кровь и стоматологический цемент.
К тому времени как раздался звонок в дверь, мы с Костей успели освоить чуть ли не четверть пакета, а Сиротке осталось «не есть, не пить» минут двадцать.
Берташевич подошел к двери и заглянул в глазок. Хмыкнул и со славами: «Что сейчас будет» повернул ключ в замке.
— Здорово, командир, — пожал мне руку Жора. — Привет, Жень… — поприветствовал Сироткина и сел за стол.
Второй вошедший остановился в дверях, как бы раздумывая, что делать дальше. Засунув руки в карманы, оглядел всю компанию. Усмехнулся.
— Так, все-таки поговорим, Игорь? — майор Крикунов, собственной персоной. Трезвый, постриженный, гладко выбритый, одетый в новое и приличное. Очень всем этим напоминающий меня самого.
— Как я рад, Кирилл Леонидович, — расцвел в улыбке Женя и начал вставать. Я едва успел схватить его за рукав.
— Спокойно, — и он остался сидеть, не снимая с личика улыбки, что мне очень не понравилось.
Перед тем как стать социально опасным, кое-кто из нас, подобно рассерженной горилле, колотит себя в грудь кулачищами, кто-то щурится, у кого-то выдвигается вперед нижняя челюсть. Сиротка же всегда в таких случаях очаровательно улыбается и если его вовремя не остановить, способен здорово наломать дров. И только не надо мне говорить о вздувшихся бицепсах, трицепсах, двуглавых разгибателях ушей и прочей спортивной ерунде. Совсем не атлет с виду, Женя всегда был еще тот боец. Из всего нашего подразделения одолеть его в спарринге мог, извините, только я, но это было давно.
— Поговорим, — встал и протянул ему руку, а он — мне. — Проходи, садись.
Когда у меня немного прояснилось в мозгах, стало стыдно за то, как я вел себя с Кирой пару дней назад. Да, черт подери, он написал обо мне со зла то, что, наверное, не должен был, но в этом опять же виноват я сам. Тогда, четыре года назад, когда планировалась акция против Режиссера, Кира предложил не мудрствовать излишне, а просто грохнуть его из снайперки, метров, так, с двухсот и закрыть вопрос. А я, отличник боевой и политической, решил взять этого деятеля живым. Вот, что из этого вышло.
Посидели, помолчали.
— Что нового на службе, в семье? — светски спросил Киру Берташевич, чтобы хоть что-то сказать.
— Порядок, — кратко ответил тот. Что касается семьи, верилось сразу и без вопросов. Женился Крикунов лет пятнадцать назад, сразу же после окончания Рязанского воздушно-десантного, и на удивление удачно. Когда-то я любил бывать у него, любоваться отлаженным до блеска домостроем и тихо мечтать о тех временах, когда и у меня будет свой дом. Не просто квартира, где ешь и ночуешь, а именно дом, где тебя ждут и всегда поймут. Представляю, каково сейчас Ленке, его жене. С нами, алкашами, жизнь не сахар…
