* * *
— Зачем ты бросил в реку эти бумажки?
Над водой нависает толстая ветка; на ней сидит Джейсон и бросает в реку обрывки бумаги — дождь из разорванных писем и фотографий, течение подхватывает и уносит их прочь.
Девочка стоит на берегу и с удивлением смотрит на него.
— Что ты делаешь, Джейсон? — спрашивает она. — Ответь мне. Что ты все время так важничаешь!
— Я не важничаю, мне просто надо от этого избавиться, — отвечает Джейсон, не глядя на нее.
Он достает из кармана еще одно письмо, бросает на него взгляд, складывает вчетверо и медленно рвет на части.
— Это письмо, — тихо говорит она.
— Да, Чиппева, это письмо, — соглашается Джейсон. Если она спросит, от кого письмо, я ее ударю, думает он.
— И фотографии.
— Да, Чиппева.
Больше она не спрашивает. Темные, пытливые глаза смотрят на него. Он сидит на ветке, рвет письма и следит, как они падают в воду, разлетаются по ней и уплывают, словно лепестки. Неожиданно проступают какие-то слова, написанные аккуратным, красивым почерком, — ты, я, мы. Теперь это бессмысленные слова, растворившиеся в составных частях языка, в его атомах; в междометиях, глаголах, артиклях. Та же судьба постигает и фотографии — твердые темно-коричневые обрывки падают из его пальцев в воду. В противоположность обрывкам бумаги они сразу тонут. Нос, шея, кусочек платья. Все погружается в черноту и уносится прочь.
Она все еще стоит на берегу и смотрит на него.
— Вот так, — говорит он, когда исчезают последние обрывки. — Вот их и нет. — Он поворачивается к ней, и она видит, что он плакал.
— Чиппева, — говорит он. — Мэри… — По-настоящему ее зовут Мэри, и она живет по соседству с усадьбой Чедуиков. — Мэри, — тихо, почти с мольбой произносит он.
— Что?
— Не смотри на меня. Ты не должна видеть того, что я сейчас сделаю. Потому что… — Он хочет сказать, что она этого не поймет, но она уже отвернулась и стоит к нему спиной.
— Так? — спрашивает она.
— Да, — шепчет Джейсон. Потом снова наклоняется над водой, достает что-то из кармана, какой-то предмет, который лежит у него В руке, как куриное яйцо. Он слышит, как тикают часы, слышит, несмотря на шум реки. Потом, размахнувшись, бросает старые часы далеко в воду, они исчезают беззвучно и не оставляют на поверхности никаких кругов. Река тут своенравна.
Джейсон слезает с ветки на берег. Чиппева все еще стоит к нему спиной.
— Теперь можешь обернуться, — разрешает он. — Больше смотреть не на что. Только на реку.
Она оборачивается, и он видит, как ее взгляд шарит по поверхности воды.
