так же как и ванная должна быть только в ее распоряжении с семи до восьми утром и с одиннадцати до двенадцати вечером, в это время я могу пользоваться уборной в прихожей. Есть мы должны в разное время, то есть мне надо либо приобрести себе в комнату плитку, либо пользоваться кухней, когда ее нет дома, во всяком случае, как правило. Мне отводится свое место в холодильнике на второй полке слева. Я могу пользоваться морозилкой и стиральной машиной, если меня не смущает, что они стоят там, где Брур Скууг застрелился. Марианне Скууг умеет быть лаконичной, и юмор у нее иногда бывает мрачным. Она говорит, что ее объявления провисели на столбах несколько дней, но безрезультатно. Она почти потеряла надежду. Даже смешно, что на крючок попался именно я.
Правда? Смешно? — думаю я, пожимая ей руку на прощание, но обнять ее я не осмеливаюсь, хотя обнимал ее, когда умерла Аня и когда вытаскивал ее мокрую из моря. Она меня тоже не обнимает.
О чем, интересно, она подумала, сказав, что я попался на крючок?
Я поворачиваюсь к двери.
— И еще одно, — говорит она мне в спину.
— Что? — Я оборачиваюсь. Она неестественно бледна.
— Комната для гостей. Ее мой муж использовал в качестве кабинета. Дверь в нее всегда закрыта. Никогда не заходи туда.
— Обещаю.
— Никогда! — спокойно повторяет она, подкрепляя свои слова жестом.
— Понял.
Я снова поворачиваюсь и ухожу.
Я и рад и растерян. Мы ни словом не упомянули несчастный случай на море. Говорили мы долго, но я запомнил не все, слишком сильное впечатление произвела на меня встреча с Марианне и посещение того дома. Несмотря ни на что, я понимаю, что принял важное решение, поправил свои денежные дела и, главное, теперь я смогу заниматься каждый день столько, сколько мне нужно. Мне приходится напоминать самому себе, что я должен больше заниматься. Должен играть лучше, гораздо лучше, если хочу и впредь оставаться учеником Сельмы Люнге. Скоро мы первый раз встретимся этой осенью. А потом мне предстоит пройти через то, что Ребекка уже оставила позади: подготовку к дебюту.
Соглашение, думаю я, спускаясь к моему старому тайному убежищу, договор с Сельмой Люнге. Однако соглашение с Марианне Скууг — это такой же договор. Она позволит мне жить в своем доме. Позволит мне быть тем молодым человеком, который будет спать на Аниной кровати, тогда как она сама будет отдавать все силы просвещению людей в области здравоохранения и ратовать за право женщин на аборт. Ну а я должен быть садовником и дворником. Иногда даже другом дома. Кроме того, тем, кто любил Аню. Это немаловажно. Мне нравится Марианне Скууг. С ней всегда так просто общаться. Она обладает авторитетом. Но авторитетом иного свойства, чем Сельма Люнге. Для Сельмы Люнге важны консервативные ценности, культура. Марианне Скууг придерживается радикальных взглядов, разбирается в политике. Она рано почувствовала себя свободной. Рано родила ребенка, а в те времена было не так легко придерживаться социалистических взглядов, как сегодня. Что, интересно, она думает обо мне? Кем я выгляжу в
