Он вздохнул, устало и разочарованно оттолкнул жену от себя. По-прежнему не шевелясь, не поворачивая головы и не меняя выражения отливающих лаком глаз, Гуль раздвинула смуглые губы и закричала громко, но скорей равнодушно, чем со страхом. И тут же из-за полога ей ответила еще более протяжным воплем служанка. Так перекликаются шакалы в пойме Джейхуна.
– Эй! – Бахтиар изумленно уставился на жену. – Режут тебя, что ли?
Она вскочила, разодрала одежду. Кинулась прочь. Бахтиар успел поймать ее за руку.
– Постой, куда ты?
– Спасите! Убивают госпожу.
Переполох. Будто не крик вздорной женщины, а тревожный зов дозорной трубы, возвестившей о врагах, прокатился по сонному дворцу.
Как звери в логовищах, заворочались в каморках, конурках и чуланах, полных дыма и чада, чада и домочадцы Нур-Саида. Изнывая от любопытства, разбавленного изрядной долей первобытного страха, заспешили они на шум и свет, точно комары из камышей – к огню костра на поляне.
Пестрое, совершенно необычное, удивительное по свойствам людское сборище. Трудно сказать, к какому племени оно принадлежит.
Кипчаки? Но отщепенцы давно забыли степную честность и простоту. Сарты? Сменив благодатный воздух полей на духоту дворца, они усвоили с городским бытом сартов не их трудолюбие, знания, вековую мудрость, а самое худшее в обычаях сартских богачей – жадность, распущенность, хитрость.
Вместе с тем они сохранили и дурной нрав кочевой верхушки. Им сопутствовали невежество, дикость, жестокость, лень. Весной их охватывала тоска по бродячей жизни. Обитатели дворца покидали тесный город и до зимы уходили со стадами в степь. Пили кумыс. Нападали на соседей. Грабили караваны. Гордились своей приверженностью к исламу, но продолжали шаманить.
Нет, их нельзя назвать ни кипчаками, ни сартами. Ни даже просто хорезммийцами или мусульманами. Это особое племя – разнузданное, алчное, преступное племя владетелей и их верных слуг. Племя без родины, готовое ради выгоды тотчас сменить не только образ жизни, но и язык, и веру, не говоря уже о правителях. Воинственная каста, для которой отчий край находится там, где она берет силой себе в удел селение, город или округ.
Тут не стали разбираться, прав Бахтиар или нет. Звериное чутье подсказало этим осам: затронуто существо их породы. И они гудящей тучей кинулись на защиту сестры – пусть она хоть стократ повинна в неблаговидных поступках. То было чувство взаимопомощи низших тварей.
– Он пьян, проклятый!
