Уже вечером, перед тем как лечь спать, Юра сказал:
— Признаться тебе, будь у меня такая ситуация, я бы обратился к врачу. Я понимаю, что в случае аппендицита тебе не хватит денег на лечение, и ты не сможешь работать на клубнике. Возможно, тебе придется даже уехать домой, но согласись, лучше быть живым, чем мертвым. При любом раскладе деньги ты не вернешь, да еще создашь головняки своей семье.
— Не забивай голову, — сказал я, — это мои проблемы.
Мои слова немного задели Юру, было видно, что он искренен и действительно сочувствует.
— Мы вместе живем, и я вижу, что ты молодой еще, не понимаешь ценность жизни. Глядя на тебя, можно представить твоих родителей, я как бы стою на их месте, понимаешь?
— Понимаю, я разберусь.
Юра вздохнул, выключил свет и пожелал спокойной ночи.
— Спокойной, — ответил ему я.
В чудеса я не верил, но после еще одной адской ночи, когда болел уже не только живот, а и все тело, под утро меня попустило. А утром, когда прозвенел будильник, я даже сам мог встать.
— Ты как? — спросил Юра.
— Нормально, — ответил я, медленно вставая.
Боль еще оставалась, но в любом случае я поднялся сам, без помощи рук.
— Иду на работу.
— Ты уверен?
— Конечно.
Я привел себя в порядок.
— Белорусы просили к ним зайти, — сказал Юра.
— Пошли.
Юра приблизился к их каравану и постучал в дверь, входя.
Я оказался чуть позади и услышал голос Виталия:
— Как там умирающий?
— Воскрес! — сказал я, появляясь из-за спины Юры.
Виталя немного стушевался, а Володя бросился ко мне, раскрывая руки для объятия:
— О! Ты воскрес сын наш! Какое счастье..
— Вот вы придурки, — вмешался Римас, — человеку плохо было, а им лишь бы поржать.
В этот день я отработал не очень хорошо, резко двигаться еще не мог, но все же 20 фунтов заработал. На обед мы пришли вместе с Юрой.
— Ты есть будешь?
— Немного, я ведь не ел почти 2 дня.
После небольшого обеда мы направились за деньгами, Мария выдала нам конверты.
К вечеру боль еще была, а на утро стало легче, уже в городе, когда я расходился, я не чувствовал рези в животе совсем. Что это было, я так и не понял, но поскольку все прошло благополучно, то 3 дня можно было и потерпеть.
Уже позже, меня пару раз белорусы подкалывали, типа, пацан решил себе отдых устроить, вот и полежал в караване пару дней, имитируя боль. Я им на это ничего не отвечал, как у Шекспира: над шрамом шутит тот, кто не был ранен.
Пусть они думают, что хотят, если ты уверен в своей правоте, на мнение других можешь не обращать внимание.
