Испуганно ахнув, нянька прижала ее голову к своей груди, тихонько запричитала:
— Ничего, ничего, голубушка! Бог даст, все наладится. Чай, муж твой чего натворил?
— Натворил, — простонала Елена Павловна. — Я… я с другой его застала, понимаешь?
— Как не понять? Ох, он — ирод! Чего вздумал? От такой красавицы гулять! Да чтоб ему пусто было!
— Нет! — встрепенулась графиня и быстро отерла слезы. — Не надо о нем плохо… Я люблю его. Несмотря ни на что, люблю. А вот ее — ненавижу!
Нянюшка опять, как бывало в прошлом, поглаживала ее по голове, и Елена затихла, отдавшись простой ласке этих прикосновений. А Пелагея тихонько увещевала ее:
— Ты зла-то в сердце не таи… Эта ревность, уж такая гадюка — жалит и жалит. По себе помню! Уж как я, бывало, Гришку-то своего ревновала! И-и… Ночи не спала, подушку зубами грызла. Он у меня ходок-то еще тот был! Всю деревню, считай, обрюхатил… Сколько парнишек да девок повырастало с такими кудрями, как у муженька моего были.
Елена всхлипнула, обняв ее:
— Ты мне раньше этого не рассказывала…
— Так ты ж маленько еще была! А потом все не до разговоров, как приедешь. То с графом прикатишь, то вообще тебя нет как нет…
— Прости меня, нянюшка, — прошептала графиня. — Ты, наверное, обижалась на меня?
— Да чего обижаться-то? Ваше дело — господское. У вас там балы да разные развлечения… Нешто до меня тебе было?
— Как ты живешь? Не нуждаешься ли в чем? Ты говори, говори, даже не думай утаить от меня!
Нянюшка дробно рассмеялась, показав беззубый рот:
— Да что мне надо-то, старой? На печи лежать да кости греть. Ноют, проклятые, день и ночь.
— Я вызову тебе врача, — загорелась Елена. — Как здесь местный доктор? Свое дело знает?
— Как горькую пить, он знает, — проворчала старушка. — Сказывают, большой он любитель этого зелья. Ну, да мужики они все одним миром мазаны! Только самогонку жрать да по бабам бегать. Мой, Царство ему Небесное, таким же был. Всю мою молодость испохабил, ирод…
— А ты ему Царства Небесного желаешь? — удивилась Елена.
Нянька всплеснула сморщенными руками:
— Да как же не желать? Все под Богом ходим, прощать надо друг дружку. А то, пока тут на усопшую душу кто зло держит, и там ей покоя не будет. Отмаялся уж, так пусть отдохнет тама…
Елена жестко усмехнулась:
— Отчего же он так маялся, если только водку пил да гулял? Это ты с ним всю жизнь маялась!
— Так моя ж доля бабья такая, — вздохнула Пелагея.
«Нет, ей нельзя рассказывать о том, что я задумала, — поняла Елена. — Она будет уговаривать меня смириться да Бога молить. Я это все уже прошла… Если я сейчас не воспользуюсь создавшимся положением, то ребенка у меня никогда уже не будет. Не я это закрутила, но сама распутаю так, чтоб все при своем остались. Кроме Варьки. Ну, да она сама виновата! Хотя и ей, может, только в радость будет от младенца избавиться. В Дубровку вернется да замуж выйдет. А с дитем ее кто возьмет?»
