— Приду! Прибегу! На крыльях прилечу! — завопил в ответ Вася и свистнул.
Макарка расхохотался. От избытка чувств он взвизгнул, подпрыгнул и ткнул Васю кулаком в живот. Вася ответил тем же. Тогда Макарка схватил его за локоть и закружился с Васей. Васе стало весело.
Макарку он знал уже пятый год. Нельзя сказать, чтобы они очень уж дружили: тот больше водился с местными, но Макарка научил Васю лазить на шелковицы и рвать терпкие, вязкие ягоды, нырять с открытыми глазами, чтобы не удариться о подводную скалу, ловить на закидушку бычков и султанок — вкусных красивых рыбёшек с красными пятнышками на чешуе. А вот он, Вася, учил его меткой стрельбе в тире. Учить-то учил, но… Но так и не научил.
В этом было что-то непонятное и загадочное. Был ли Макарка слишком нервным, и его руки, сжимая ружьё, подрагивали, или не умел целиться, или был не очень зорким, но попадал он в цель не часто. От огорчения Макарка так колотил кулаком по прилавку, что лежавшие на нём ружья подпрыгивали. Он так огорчался ещё и потому, что заведовала тиром родная сестра матери тётя Паша.
Уж кто-кто, а он-то должен бы стрелять метко!
Макарка с Васей шли по Морской улице. Вон он впереди — тир, сбитый из досок павильон, свежеокрашенный в зелёный цвет. Горячие, сухие щелчки выстрелов доносились оттуда, и Васино сердце радостно подпрыгнуло.
Тир! Как много стал он значить для Васи! Он стрелял замечательно метко. Сколько раз он приканчивал прикреплённых к стене жестяных зверей, птиц, военную технику, и все знакомые мальчишки знали об этом. Вася не хвастался, но эта меткость придавала ему уверенность в себе…
Всё началось два года назад. Семилетним мальчуганом стоял Вася в углу тира и поглядывал, как мальчишки и взрослые стреляли по целям. Одни стреляли, держа ружьё обеими руками на весу, другие — уперев для устойчивости в подставку с прорезью. Иногда попадали, чаще — мазали. И Вася, приходя сюда с мамой или папой, случалось, попадал. Но очень редко. Однажды — Вася запомнил этот день — рывком открылась дверь и в тир вошёл рослый, худощавый парень с белокурыми, мокрыми от моря волосами. Обыкновенный парень, никто и внимания на него не обратил. На нём были тесные в бёдрах и широченные снизу джинсы и линялая тельняшка. Купив у тёти Паши десяток свинцовых пулек, он взял с прилавка ружьё, медленно поднял его, вытянув до отказа правую руку, будто это было не ружьё, а длинноствольный пушкинских времён пистолет, — никто в тире никогда не стрелял так… Прицелился.
