Семья. Её семья… Альберт, Игорь… а теперь вот и я…
— Хватит, — жёстко приказал я себе, едва увернувшись от не заметившей меня круглой белой колонны террасы (за что та тут же и получила старым жилистым кулаком). — Хватит. Заело!..
Взбегая, как ненормальный — как молодой и ненормальный, — по мраморным ступеням мимо укоризненно провожавших меня водянистыми очами пейзажей в старинных рамах, я снова и снова поверял себя, своё прошлое — и с каждым разом всё неудачнее. Юношеская неосторожность?.. Но я действовал тогда неосознанно. Стало быть, послужил, так сказать, орудием судьбы — не более того. К чему же так усердно виноватить себя? Тогда, в тот страшный вечер, я был, чёрт возьми, глуп, но органичен. Ныне же я нагромоздил в своей седой башке чёрт-те-что — да ещё и горжусь этим.
Старый дурак, ничему-то ты не научился за последние шестьдесят пять лет. Этот славный беленький кутёнок, не желающий вникать в то, во что вникать не стоит — и тот на порядок мудрее тебя. Оставь ты, наконец, в покое чужие проблемы и свои вселенские амбиции — и наслаждайся, чёрт подери, дивным отпуском, который так незаслуженно выпал тебе на старости лет.
А что вы думаете, и буду. Вот прямо сейчас, как доберусь до гостиной — сразу же и засучу рукава. Стану брать от жизни всё, что она мне предлагает по великой милости своей, а узкий лаз в прошлое законопачу наглухо. И точка…
Я окончательно запыхался и ещё долго не мог отдышаться, без сил повалившись на диван. Забавно. От кого я, собственно, хотел убежать? От самого себя? Психотерапевту моего класса следовало бы лучше осознавать всю тщетность подобных попыток. Старые призраки хорошего английского дома, выползшие из добротной антикварной мебели проветриться и полакомиться аппетитной злободневностью, смотрели на меня, посмеиваясь.
«Попытайтесь увидеть вашу боль в образе прекрасной женщины. Подойдите, обнимите её, погладьте по спине. Поблагодарите за то, что она так долго сопровождала вас во всех радостях и горестях. Попросите прощения за то, что держали её при себе так долго. А теперь попробуйте отпустить. Скажите ей об этом. Повторите это пять, десять, двадцать раз, пока не увидите, как она поворачивается и уходит, становясь всё меньше и меньше, — и, наконец, окончательно растворяется в потоке яркого белого света».
Я — человек очень обязательный и всегда стараюсь пунктуально выполнять свои обещания — даже те, что дал собственной боли. Ни кошмары, ни даже комары меня не одолевали.
