Молитва «Шма» здесь не пояснена. Расцвет деятельности Раби Элиэзера и Гамлиэля начался после разрушения Второго Храма, и вряд ли им доводилось видеть, как коены едят труму. Сама Мишна была дописана только через полтора века после разрушения Храма — так что, говоря о «вечере», она пользуется понятиями мира, который тогда уже не существовал; он был так же далек от читателей Мишны, как война между Севером и Югом — от нас с вами. Это как если бы в 2250 году кто-то заявил, что вечер начинается, когда команды уборщиков входят в башню Всемирного торгового центра. Почему же тогда в Мишне не сказано просто «на закате»? А вот почему: это была бы претензия на то, что космические события — восход и закат — существуют в первую очередь для евреев и их ритуалов, а остальной мир довольствуется тем, что перепадет. Да и в любом случае «закат» не прояснил бы ситуацию — посмотрите, что происходит, когда мудрецы говорят «полночь» (уж она-то всегда наступает в определенный час).
Обратите внимание: ни одно из высказанных мнений не названо правильным. Нежелание занимать конкретную позицию — одна из самых удивительных черт Талмуда. Категорические запреты вроде «Не подкладывай еврею свинью!» довольно редки и обычно направлены против совсем уж явных нелепиц. Чаще всего в Талмуде встречаются вопросы-квечи — например, начало Брохойс, первого трактата Геморы: «О чем говорит Танна, сказав „Когда…“? И почему он изменил порядок, начав с вечера? Начал бы с утра!»
За много веков до появления идиша уже формировались идишские интонации, идишский взгляд на вещи:
Мишна.
Все, о чем было сказано мудрецами «до полуночи», — заповедано до восхода утренней зари. <…> Если так — <…> то почему сказали мудрецы: «до полуночи»? <…> Дабы отдалить человека от греха (Брохойс 2а).
На первой же странице Талмуда Мишна объясняет: мудрецы иногда говорят одно, имея в виду другое. Вот так, сами того не зная, иудеи подготовили почву для языка, который потом прославился своей иронией. На идише даже слово танна, если оно употребляется не в связи с Талмудом, означает «идиот». В выражении кук им он, дер тоне («посмотрите-ка на этого танну») мудрец-талмудист выглядит как нечто среднее между Гомером Симпсоном и мелкой букашкой. Таких людей еще называют хохем бе-лайле, «мудрец по ночам», — ведь ночью некому упрекнуть его в мудрости.
Принятие Талмуда как авторитета — главное отличие евреев от всех остальных, в особенности от христиан, которые даже не понимают, что заповедь «Не укради» относится не к деньгам или имуществу. О краже денег и товара говорится в других местах Торы, поэтому в данной заповеди Талмуд трактует слово «красть», исходя из контекста. Две предыдущие заповеди, которые тоже начинаются с «не», запрещают убийство и прелюбодеяние — смертные грехи, связанные с жестоким обращением с человеком. Кража имущества никогда не карается смертью, но кража человека приравнивается к убийству и прелюбодеянию. Поэтому
