Сэмюэль Кернер указал дорогу брату Адама С.
Сказал ему: «Иди к свету».
Он не понимал, почему так говорит, но чувствовал: сказать надо именно так.
Тот, кто был с ними, кто был только воздухом и страхом, вдруг пошел за словами.
И тогда Адам С. что-то сказал ему на своем шелестящем языке.
Тот остановился. Повернулся и поспешил в сторону Адама.
В комнате стало тихо.
— Что ты ему сказал? — спросил Сэмюэль.
— Я сказал ему: не уходи, — уже по-английски и своим голосом ответил Адам С.
— Значит, ты хочешь, чтобы он остался?
— Но ведь это мой брат… — прошептал Адам.
6
Восемь месяцев спустя машина размозжила Сэмюэлю обе ноги. Врачи сказали, что ходить он будет, но только через два года. Каждый день он ездил на интенсивные занятия и процедуры, а когда возвращался, я садилась на край кровати и мучила расспросами.
— Ты что-нибудь во всем этом понимаешь?
— Нет. И не пытаюсь. Китайцы говорят: уважай духов, но держись от них подальше. Я не вызывал брата Адама С. Я только вернул ему голос, сделал так, чтобы его услышали.
— Это как-то связано с Богом?
— Не знаю. С Богом иудаизма все запутанно и трудно. Буддистский Бог как-то попроще, не такой серьезный, и я о нем не беспокоюсь. Пусть он обо мне беспокоится. Мое дело — заботиться о страдающих людях, а не о страждущем Боге.
Сэмюэль начинал хрипеть, и разговор прерывался. В первый раз я подумала, это от простуды, но он объяснил, что у него опухоль. Половину ему уже вырезали, оказалась доброкачественной. Осталось вырезать вторую половину, в которой врачи не так уверены.
В изнеможении он тянулся к флейте. Я что-то говорила, он на флейте отвечал. Кедровый инструмент индейцев не знал жизнерадостных звуков, поэтому в комнатке становилось все грустней и все первозданней. В конце Сэмюэль заказывал для меня такси — одиноким женщинам не пристало ходить темными улицами Bay Village — и я возвращалась домой.
Поздно вечером звонил с Западного Побережья Адам С.
Рассказывал, как прошел день. Закончил реферат, принимал экзамены, сын в порядке, все в порядке, вот только опять проснулся в три часа ночи и до утра не спал.
Мужчины в его семье умирали молодыми, и все — от сердца. Это плохо. Это значит, что осталось ему от силы лет десять. А что потом?
— Ты не должен был его возвращать, — сказала я. Понимала, о ком он спрашивал: «Что потом?» — Шел бы себе к свету, где бы он ни был. А ты забыл бы…
— Я знаю, — согласился Адам С. — Но когда он вот так пошел…
Когда он уходил, я почувствовал…
