На восточном фронте у немцев в начале 1915 г. работали всего 3 дирижабля, из которых 2 вскоре погибли от несчастных случаев. Сменившие их дирижабли Z-XIII, LZ-85 и LZ-86 произвели фяд успешных налетов на ж. д. станции, «однако и эти успехи не оправдывали больших потерь в личном составе и в материальной части»[6].
Для иллюстрации характера боевой работы дирижаблей того времени приведем описание двух налетов цеппелинов на восточном фронте, позаимствованные из книги Сыромятникова, Железные дороги и неприятельский воздушный флот[7].
В августе 1915 г. цеппелин LZ-79 получил задачу выполнить ночной бомбардировочный налет на ж. д. узел у Брест-Литовска.
Предстоял 1 500-км полет, считая в оба конца, при полной нагрузке бомбами. Воздушный корабль был снабжен 4 моторами в 210 л. с. каждый, развивающими скорость 94 км/ч. Вечером 10 августа цеппелин вылетел на восток.
В 10 час. вечера он миновал Варшаву при попутном свежем. северо-западном ветре. Чем дальше на восток, тем осязательнее чувствовались внизу, на поверхности земли, следы отступления русских армий: казалось, вся Польша горела и не только на линии фронта, который в это время тянулся через Холм, восточнее Иван-города, через Нарев, но и глубже, в собственном тылу русских, все предавалось огню. Ближайший к Брест-Литовску район был однако пощажен от огня; и его окрестности погружены были во мрак; видны были только редкие станционные огни. Пересекши долину Буга, Гойсерт[8] ясно уловил очертания хорошо освещенного ж. д. узла. Он и был целью цеппелина. Бомбы были наготове. Они висели внутри корабля под газовой оболочкой и были подготовлены к сбрасыванию при нажатии на особое электрическое приспособление на передней гондоле. Легко поддающиеся заслонки автоматически закрывались. Ударная трубка из предосторожности ввинчивалась в бомбу только при приближении к цели, но чека из трубки не вынималась. Она выпадала механически во время падения бомбы.
«Мы были над целью. Последовала команда: „К бою!“. Все жилы и нервы на корабле были напряжены. Моторы звучали с полной силой. Высотомер показывал положение судна почти на 4 000 м. Старший офицер находился в капитанской гондоле у сбрасывателя и у маятникового дальномера; я за капитанским столом давал нужные указания рулевому.
Корабельный инженер в последний раз доложил мне. что все готово, и через рупор с пулеметной платформы в носовом конце корабля донеслись слова: „Пулемет готов к стрельбе“.
