— Ясное дело, я тебе верный друг, — заявил Пестряков. — Сразу в лесной поход пойдём по компасу.
Шарик голову ещё ниже свесил.
— Извини, я к тебе не могу…
— То есть?! — воскликнул Пестряков вопросительно.
— У тебя удивления нет, — прошептал Шарик. — Вдруг мы в лесном походе льва встретим?
Пестряков Валерий рот широко открыл и долго не мог закрыть.
— Да, — сказал козёл Розенкранц. — Положеньице.
Тут толпа расступилась ещё раз, как бы в кружок стала. И в этом кругу посередине оказалась девочка Лиза в совсем новом платье.
— Это ещё что? — сказала она и ногой топнула. — Ты моя собственность. Я над тобой хозяйка.
Все молчали. И собаки, которые пришли с дачными детьми, тоже молчали, только носы отворачивали.
— Я человек честный, — объяснила Лиза с гордостью. — Признаю: может, я его немножко обидела в словесной форме.
— Если совсем маленько, то может быть… — попробовал заступиться за Лизу козёл Розенкранц, но фыркнул вдруг и добавил: — Лизка, скажи большое спасибо, что я теперь стал культурный, даже книжку читаю о путешествиях в жаркие страны, не то я бы тебя сейчас в пыли вывалял и в крапиву затолкал.
Тут Гришка выступил вперёд и без колебаний высказал Лизе простую мысль, которую понял, когда ел горячий хлеб из пекарни. Но поскольку он ещё не учился в школе, то простые мысли не умел излагать просто. Вот что у него получилось:
— Если друг, то не собственность. Если собственность, то унижение. Если унижение, то в дружбе измена. Если измена, то предательство. А предательство маленьким не бывает.
Лиза сделалась красной, как её красный шёлковый бант.
— Ах, так! — воскликнула она. Направилась было уходить с высокомерным презрением, но повернулась, всхлипнула и прогудела не слишком разборчиво: — А Шарик сам изменник. И пишет безграмотно, как курица лапой… И вы такие же…
Шутки тут неуместны
Пестряков Валерий остался у доски приказов и объявлений уговаривать Шарика, а Гришка пошёл по деревне. Он размышлял над той простой мыслью и почему-то девочку Лизу жалел. Представлялась ему девочка Лиза, с носом, так высоко задранным, словно она хочет проклюнуть небо. Но ведь небо иллюзия, просто-напросто оптическая синева.
— Здравствуйте, Григорий… Я, Григорий, домой вернулся.
От неожиданности Гришка вздрогнул, голову поднял — на ветке воробей сидит нахохлившийся, Аполлон Мухолов.
— Здравствуйте! — закричал Гришка. — Вы в отпуск?
— А вы, как я вижу, стали шутником, — сказал воробей Аполлон Мухолов. — И пожалуйста. И на здоровье.
