Там, где дело касается влечения к Фионе, он постоянно нарушает им же установленные правила. Особенно после того вечера, когда поцеловал ее. В тот момент он ни о чем не думал — просто сделал то, о чем в глубине души мечтал с самой первой их встречи.
И он по-прежнему хочет ее. Его влечет к ней. Ему нравится ее мягкое, спокойное отношение к его болезни, ее стремление все понять, даже если это ей не удается. Пальцы Брента забарабанили по рулю.
— Нам далеко ехать? — Фиона глядела в окно.
— Недалеко. Хорошо, что мы закончили работу. Ночь здесь наступает раньше, а во второй половине дня часто спускается густой туман. В такое время лучше не бродить по горам. — Он вздохнул. — Тут неподалеку есть небольшой поселок. Мы заедем туда и купим что-нибудь на обед.
В поселке они зашли в магазин с длинными стеллажами, заполненными продуктами, вдоль стен и таким же стеллажом посередине. Жареная курица, запеченная картошка и салат в большой вакуумной упаковке — все это отправилось в их тележку. За ними последовали продукты для завтрака, включая молоко, и торт с глазированными фруктами и кремом.
— Да я поправлюсь фунтов на сто, — заметила Фиона полушутя, но глаза ее не смеялись. — С мамой случился бы припадок, если бы она увидела… — Она не договорила, но Бренту хватило и этого. Он вспомнил одно из многочисленных замечаний ее матери: «Не думаю, что это подходящая одежда для человека твоих габаритов, дорогая».
Брент счел тогда, что миссис Доннер имеет в виду фасон платья. Но теперь до него дошло, что дело не в этом. Мать Фионы критиковала ее фигуру. Как будто Фиона виновата в том, что у нее пышные формы.
— Тебе нечего беспокоиться о том, сколько ты ешь, и фигура у тебя в полном порядке, — прорычал Брент и положил в тележку яблоки, бананы и еще несколько пакетов с печеньем и орешками.
Фиона задумчиво посмотрела на него и пошла вперед.
Брент с трудом оторвал взгляд от ее покачивающихся бедер в облегающих джинсах, побросал в тележку еще кое-какие товары и пошел следом за ней к кассе. Пальцы его барабанили по прилавку, пока кассир пробивала чек. В этот раз он даже не пытался остановить себя. Пусть Фиона посмотрит и подумает, что это значит. Ей надо видеть его болезнь такой, как она есть, а не сквозь розовые очки, даже если намерения у нее самые благие.
— Сейчас мне надо бы установить мольберт и поработать над картиной. — Энтузиазм и вдохновение переполняли Фиону, но после обеда, за которым они болтали о том о сем, она чувствовала себя размякшей. Ей казалось, что им с Брентом трудно будет найти тему для разговора, однако это было не так. — Думаю, теперь я знаю, как мне поступить. Придется начать картину заново, но я захватила с собой чистый холст.
