Тут на свет показались бандиты. Помощник все кривился от боли и припадал на ушибленную правую ногу. А Бригадир был как ни в чем не бывало. Он только злобно ворчал, потирая кулак правой руки ладонью левой.
Дядя Петя быстро подхромал к ним, словно все время простоял в стороне:
Вот рванина, да?.. А такие смирные казались. Ну вы их там?..
Замочили обоих! — сказал Бригадир.
Шутишь! — проговорил дядя Петя испуганно.
Какие там шутки?.. Оба мертвяки!
Да вы что, пацаны?..
А что?
Ая?.. Всем же известно, чтоясними...
А нам что? — Бригадир усмехнулся. — Спасибо, что помог, братан. Пошли, Гришай.
Подчиненный его, морщась, взял этот... баул с золотом.
Постой, а доля?! Я вас навел, мне причитается...
Он не успел договорить. Бригадир ударил ногой по костылю, на который опирался дядя Петя, и толкнул его в грудь так, что тот с силой ударился о стену сарая и потом сполз по ней на землю.
Хочешь еще доли? — спросил Бригадир спокойно и с интересом, словно бы правда интересовался дяди-Петиным мнением на этот счет.
Дядя Петя в ответ выругался. И сейчас же получил ногой по лицу. Это уже помощник постарался. Сейчас же на подбородок у дяди Пети попала струйка крови.
Твоя доля, — словно бы ничего не случилось, продолжал Бригадир, — что ты по земле ходишь, а не в земле червяков кормишь. Хотя за то, что я знаю про тебя... И если бы пацанам рассказал... Хочешь, расскажу! — он улыбнулся, как улыбаются люди, которые удачно закончили свое дело.
Пользуешься, что я безногий?
Ну а чего б и не воспользоваться? Я калека буду, другие воспользуются, — он засмеялся. — Такой уж закон жизни.
-Гад!
Тут Бригадир вынул из-под куртки пистолет, и Ольга невольно закрыла глаза, потому что очень боялась того, что сейчас произойдет.
Все, все, пацаны! Все! Спасибо, простите!
А сам чего думаешь?
Клянусь мамой, ничего!
У тебя была мать-то? — спросил Бригадир с сомнением.
«А у тебя?» — подумала Ольга.
Бандиты ушли, оставив дверь сарая приоткрытой. Бригадир шагал впереди, легко размахивая руками. Помощник следом тащил тяжеленный чехол с золотом. У него, видно, страшно болела нога, однако он упорно старался не отстать от своего шефа. И ковылял, ковылял, ковылял.
Дядя Петя, глядя им вслед, плакал и ругался. Размазал слезы и кровь по лицу:
Подонки! Гниды! Ну я тебе еще устрою, ты у меня... — но вспомнил, что в подполе лежат два трупа и он к ним имеет отношение. Попробовал подняться, но один из его костылей был отброшен далеко в сторону, и дядя Петя пополз к нему. Это было одновременно и противное, и жалкое зрелище.
