Как же ей отсюда теперь выбираться?
И тут же она сообразила, что очень глупо было прятаться. На самом-то деле она могла спокойно поздороваться с этими... «типчиками» да и убраться восвояси. Но не сообразила! И мальчишка этот глупый тоже не сообразил. Потому что они оба — в душе — знали, что совершают что-то незаконное по отношению к братьям: Ольга про них разнюхивала, Игорь хотел цветмет прикарманить.
Теперь Ольга сидела в тюрьме, куда сама себя и посадила. Дурь несусветная! Но делать нечего. Поудобнее улеглась на балке, проверила, сколь это было возможно, не видно ли ее снизу. Вроде нет.
И невольно рассмеялась. Да при чем тут видно или не видно. С чего она взяла, что братья сразу кинутся в сарай?
Уселась на балке, свесила ноги. Уже собралась было спрыгнуть на земляной пол сарая, чтобы в щели...
К счастью, к великому своему счастью, спрыгнуть она не успела. Потому что услышала, как снова лязгает пудовый замчище, который висел на сарайной двери. И тут Ольга испугалась! Зачем они идут сюда? Неизвестно. Просто, наверное, чуют. Как та баба-яга, которая все по двору своему рыскала: «Что-то русским духом пахнет!»
Она лежала на балке — теперь ни жива, ни мертва. И вот услышала, как они вошли в сарай. Остановились...
Иди сюда!
Голос грубый, неприветливый.
Иди-иди, чего, как неродной? — и потом неприятный такой смех. — Ну? Давай, ври, что тут без нас делал?
Чего-то делал, — отозвался второй голос, еще более грубый и какой-то... пошлый.
Ничего, я не делал, — отозвался Игорь. — Я дома сидел.
Смотри!.. В сарай не ходил?
Не-ет! Как я пойду? У меня и ключа нету!
Сказал с исключительно правдивой интонацией, и Ольга, которая знала, что ключ у него именно есть, искренне удивилась артистическим способностям Жеребцова-младшего.
Смотри...
Сразу вслед за этим она услышала звук удара, вскрик Игоря, и потом жалкий вопрос ноющим голосом:
За что, дядя Серафим?
Если б знал за что, убил бы! — и дальше послышался довольно-таки глупый смех взрослого идиота.
В дом вали, дверь закрой и окна занавесь, которые во двор выходят... — это сказал другой брат, наверное, младший. — Да шучу я, шучу, дурак. Окна можешь не занавешивать. Но если на двор выползешь... Смотри!
Они помолчали, наверное, следя-, как Игорь уходит в дом.
Дверь-то прикрой.
Знаю! А ты доставай.
Да вон, в рюкзаке. Никак узел не распутаю.
Ну, путай, путай...
Все, готово.
Дай-ка сюда... Тяжеленький!
Дальше Ольга услышала какой-то странный звук... Что же это могло быть? Пожалуй, так открывают какую-то тугую дверцу... А может, люк? Она хотела было перекатиться на бок, чтобы посмотреть, что там такое делается. Но при первом же движении фанера, на которой она лежала, так скрипнула, что Ольга тут же замерла.
