- Он присутствует. Я чувствую, как прямо сейчас он смотрит на меня.
- Откуда же, позвольте?
- Из бездны, товарищ.
- В географическом смысле бездна объект надуманный. Всякое углубление, дорогой мой, имеет свое дно. Это есть непреложная истина, и зиждется на опыте многих первопроходцев. Да и гипотетически в границах материального тела бездну представить себе никак не возможно-с. Ибо Земля наша суть планетарное образование. Сквозных отверстий не имеет, и не имеет возможности ими обзавестись, батюшка. В прочем же, если вы с точки зрения космоса бездну рекомендуете рассматривать.
- Боже упаси, - поспешил я откреститься от вселенской перспективы. - Нет у нас бездны, товарищ. И космоса нет. И точка зрения нет.
- Убеждены?
- У меня нет убеждений, товарищ. Поэтому, мне есть, что отстаивать.
- Что же отстаивать без убеждений? - озадаченный моей репликой, учитель даже ресфедер отложил.
- Благоприобретенные ценности. Жену. Кота. Деньги, заработанные благодаря отсутствию убеждений. Антикварную мебель. Пуговицу от плаща. Имущество.
- Простые люди враждебны вашей меркантильности, святой отец. Они приверженцы духовного начала, и всему ищут высших объяснений, - Марк Родионович вздохнул. - Страшно далеки мы от народа, святой отец.
- Страшно, - согласился я с Марком Родионовичем, подсев к чертежу над каким он вздохнул. - Вот если бы еще подальше, тогда бы не так уже было страшно. Пустырь между комбинатом и заливом. Здесь можно пройти?
- Нигде нельзя, - возразил географ. - Здесь особенно. Прежде свалка здесь мусорная была. Твердые отходы со всего района свозили.
- А теперь?
- Теперь не свозят. Теперь туда никто не суется. На свалке псы-оборотни живут.
- Как вы сказали? - я присмотрелся к свалке, окруженной дискретной извилистой линией. Если верить в изображенный под картой цифровой масштаб, свалка занимала площадь около гектара, и частично упиралась в границы Казейника.
- Псы-оборотни?
- Именно, - подтвердил Марк Родионович.
Он оглянулся и почему-то снизил голос:
- Я, было, сунулся исключительно с научными целями, да так и остался по колено. Краевед Пугачев, святая личность, протез мне выстругал из придворной скамеечки.
- Что-то я пропустил, Марк Родионович. Стало быть, это собаки вам левую ногу отъели?
- Точно. Уели на собственных глазах.
- Как же вы спаслись от них без ноги-то?
- Случай, - буркнул учитель, не вдаваясь в подробности.
Давеча я отмечал, что правдивые сведения в Казейнике добывались разве после второго, либо третьего стакана. Потому и не стал я ловить Марка Родионовича на ногу, якобы зарытую под «Нюрнбергом».
