- Доброе утро, товарищ Дарья. Уже хлопочете?
Дарья Шагалова промолчала. Полагаю, она и не слышала меня. Полагаю, она витала где-то в облаках. Я установил поднос на подоконник, и примостился рядом в ожидании, когда она изволит снизойти до моей ничтожной персоны. Я смотрел в окно на залив, пил кофе и покуривал. Наконец, Дарья изволила.
- Подайте кисточку, - велела она без отрыва от производства. - Любую, но тонкую.
- Кто рано встает, тому Бог подает.
- Что?
- Вы русские народную сказку «Гуси-лебеди» проходили? «Отведай мой кофе, спрячу тебя».
Она засмеялась, отставила птицу, и взяла с подноса кружку с кофе.
- Я другую историю помню, - оседлала Дарья любимого конька. – О том, как первых мужчину и женщину Господь из глины сотворил.
- Мусульмане полагают, что Аллах подобрал для сотворения какую-то особенную глину.
- Для всех подобрал, - Дарья со знанием дела перечислила варианты. - В Азии
Создатель вполне мог использовать желтую глину, в Африке черную, в Америке красную, а в Европе каолин.
- А голубую и зеленую глину? – проявил я живейший интерес.
- Вполне. Имеется Кембрийское голубое месторождение. И недавно вскрыли зеленый пласт в Корочанске.
- Геи повсюду. Согласен. Хотя насчет зеленых человечков я, по совести, сомневался. Но теперь конечно. Если Корочанский пласт.
Я покинул студию, обремененный грузом бессмысленных знаний, и снова полез на крышу института. Я надеялся высмотреть каких-либо рыбаков из Казейника.
Перспектива грести в поселок на дверной коробке не особенно меня радовала.
Рыбаков с утра хватало. Кто на челноке с багром, кто на плоту, сплетенном из бревен и ящиков. Какая-то шустрая артель промышляла на баркасе с лебедкой.
Удили мебель, одежду и прочую хозяйственную утварь. Но все как-то в крайнем отдалении. С полчаса я прошатался по крыше, проорал, охрип, и положил уже рассчитывать на себя, когда набрел на отличную резиновую лодку с мотором.
Место ее швартовки у оконной рамы нижнего этажа я раза четыре проходил. Стало быть, лодка причалила, пока я на другом краю вел односторонние переговоры с командой баркаса, поймавшего крупный шифоньер. Шифоньер, клюнувший на якорь лебедки, сопротивлялся. Артельные суетились, мешали друг другу, и крики мои, усиленные маханием бинокля, отзвучали вхолостую. Не было ни гроша, да вдруг целковый. Соблазн угнать моторку был велик. Я уже начал разоблачаться, чтобы сбросить в нее одежду, и захватить ее самым пиратским образом, нырнувши с крыши, как задался вопросом: а где управляющий? Управляющий лодкой мог приплыть только к Дарье. А, значит, или муж ее Зайцев, или бес его знает кто. В поселке уголовников хватало. Так и так получался свинский поступок. Бросить в беде гостеприимную Дарью, или же угнать у ее супруга транспортное средство было бы низостью от меня.
