Золотое руно [Повести и рассказы] | страница 58

— Пое-ет. Весна, брат, идет. Весна…

«…Перво-наперво — пусть покрепче заснет», — повторил про себя Иван, остановившись под полатями.

Он вспомнил все, что вытерпел от Шалина за долгие годы, и крепко сжал топорище.

Холод от топора проходил через рубаху. Ему показалось, что он слышит глубокое и ровное дыхание Шалина. Иван, не помнил, сколько времени он стоит в этом напряженном оцепенении, только чувствовал, будто солью жжет его уставшую руку с топором.

— Ну, чего же? Давай! — Голос с полатей прозвучал бодро и обиженно.

Иван вздрогнул.

— Давай руби! Не бойся: я без оружия… Ну?.. Что же ты тянешь!.. Ну!..

Ивану вдруг показалось, что нет никакой ночи, что стены избы раздвинулись и он, Иван Обручев, никого не убивавший даже на войне, стоит с топором у головы безоружного в ярком свете дня, а откуда-то взявшиеся люди в молчаливом презрении смотрят на него.

— Ну, Иван? Вот моя голова, потрогай сперва… — Голос оборвался, как на икоте, и Ивану показалось, что Шалин плачет.

Старый будильник громыхал на столе, как железная банка с гвоздями. Собака опять лежала на лавке и лязгала зубами, слюнявя и растирая блох. Все было по-прежнему, только гудело в голове да и по всему телу растекалась какая-то непонятная слабость.

Иван приотворил дверь и выбросил топор в коридорчик. Потом неверным шагом пересек избу по скрипучим половицам. В лунной полосе света полыхнули подштанники, и он тихо, виновато лег на постель.

Будильник монотонно долбил тишину. Ни один не шевелился, но каждый знал, что другой не спит.

Первым заговорил Шалин.

— Та-ак, Иван… За что же это ты меня, хотел, а? За то, что девять лет назад деньги у тебя взял да пока не вернул? — Голос Шалина дрожал, словно его трясла лихорадка. — За то, что я опять к тебе приехал в твое болото и хочу вытащить тебя отсюда?

— Никуды я не поеду! — ответил Иван и лег наконец удобнее.

— Не веришь?

Иван молчал.

— Ну, не верь. А я ведь пришел сюда как за искуплением. Думал, оправдаюсь перед тобой за все плохое. Думал, подадимся мы с тобой вместе отсюда…

— Никуды я не поеду, и весь сказ! Нашему брату где ни летать — все дерьмо клевать. Везде надо горб ломать — тогда и жить будет. А ветродуям нигде не место, не местище. Вот вам мой последний сказ, Андрей Варфоломеич!

— Та-ак… Это я, значит, ветродуй. Э-эх, Иван! А ты знаешь, какое у меня дело было! Я ведь шхуну-то тогда купил.

— Знамо дело!..

— У меня, брат, такое дело развернулось — я те дам! Деньги пошли. Я уж хотел тебе выслать, а потом, думаю, сам привезу. Тут еще надо было в одном месте рассчитаться…