– А если хочешь, – вновь заговорил он, – можешь наняться к кому-нибудь служить в городе. Тут я, может, и мог бы тебе помочь. Через год и один день ты станешь свободной[34], и тогда сможешь выйти за кого-то из горожан.
– А вы не возьмете меня к себе служить?
Ну, это уже совсем нахально! Не нанимают, так сама нанимается… А впрочем, почему нахально? По сути дела, кроме него, шерифа, у этой девчушки никого больше нет, и она прекрасно это понимает.
– Ты что, хочешь стать вторым моим оруженосцем? – Эдвин вновь попытался рассердиться, и опять ничего не получилось.
Изабель удивленно подняла брови:
– А у вас в доме разве нет слуг?
– Дома я почти не живу. Целыми днями в седле, это моя служба. Слуга у меня есть, конечно. Вот, есть оруженосец, чей плащ тебе здорово к лицу. Кухарка есть и конюх. А больше мне никто не нужен.
– Но кто же, тогда, стирает вашу одежду, чинит ее и штопает, кто убирает у вас в комнате, кто приносит туда цветы и рассыпает по полу траву[35], чтобы хорошо пахло?
– Ого! А откуда же ты знаешь про траву, про цветы? – удивился шериф. – Ты же никогда не бывала в рыцарских замках!
Девочка улыбнулась, и на ее шелковых щечках вдруг обнаружились две неглубокие ямочки, от которых личико сделалось еще более юным и еще более нежным.
– Я даже и близко к замку не подходила. А вот одна женщина из нашей деревни два года жила в замке у барона, сэра Донуэла. Ее брали туда кормилицей – у леди Донуэл молоко пропало сразу после родов. Так эта женщина, ее зовут Розой, рассказывала столько интересного! Мне бы ужасно хотелось посмотреть на это все.
– Барон Донуэл, наверное, богат, – усмехнулся шериф. – Про меня этого не скажешь, так что в замке у меня не очень интересно. И полы травой мне никто не посыпает, я к этому даже не привык.
– Тем более, нужно взять служанку. Вы не бойтесь, я много не ем!
Это наивное уверение окончательно развеселило Веллендера. Ему даже захотелось потрепать девчонку по голове, но он отчего-то удержался.
– Смешная ты, ей-богу! Ну, не до такой же степени я беден, чтобы считать, сколько едят мои слуги. Послушай, Изабель, ложись и спи. Я подумаю, как лучше устроить тебя, даю слово, что подумаю, хотя, можешь поверить, это не единственное, о чем мне предстоит думать.
