Мабрук вышел из своего оцепенения и протер глаза.
— Клянусь Аллахом, не знаю! Будь проклят отец удода-сироты! Все это вышло из-за него! Но вы зря так рассердились на ситти Заннубу.
— Не будь хоть ты дураком! — вскричал Абда. — Ответь только на один вопрос: как ты хочешь есть? Хорошо или плохо?
— Нет, клянусь жизнью, сиди Абда, — поспешно ответил Мабрук, — я хочу есть хорошо.
— Ну, разумеется, — подтвердил Селим и улыбнулся. Вдруг лицо его приняло серьезное выражение, и он объявил:
— Нам следует сообщить об этом остальным.
Абда кивком выразил согласие. Быстро поднявшись, он направился в спальню, чтобы осведомить Ханфи-эфенди о только что происшедшей домашней революции. Всем был известен испытанный способ разбудить Ханфи: следовало быстро сдернуть с него одеяло и громко кричать над его ухом. Не теряя времени на бесполезные предисловия, Абда немедленно пустил это средство в ход, и Ханфи-эфенди в конце концов зашевелился.
— Что вы за люди! Я под защитой пророка! Значит, мне уже и подремать нельзя? Сегодня я дал пять уроков, — ворчал он.
— Проснись, — потребовал Абда. — Встань, си Ханфи, и выслушай важную новость. Сегодня твердо установлено, что правительство растрачивает народные деньги на свои личные, абсурдные нужды.
Ханфи зевнул и зажмурил один глаз.
— А мне-то что? Какое мне дело до политики?
Абда нахмурился и сухо ответил:
— Как это какое дело? В качестве старшего в доме…
Ханфи закрыл второй глаз и вяло спросил:
— А в какой газете напечатана эта новость?
— При чем тут газета? — изумился Абда. — Нет, нет, это не в газетах! Я имею в виду наше домашнее правительство. Я про Заннубу…
Ханфи повернулся к Абде спиной, явно намереваясь снова заснуть.
— Отлично, — сказал он. — Оставь меня в покое, ради Аллаха.
И громко засопел, возвещая, что засыпает.
Абда всячески старался растолкать брата. Он еще раз стащил с него одеяло, энергично потряс его за плечо и серьезно пригрозил вылить ему на голову кувшин холодной воды, если он сейчас же не встанет. Словом, применил все наиболее действенные средства, которыми братья обычно поднимали с кровати своего сонливого родича.
Наконец «почетный председатель» понял, что ему все же придется встать. С ворчанием, бранью и проклятиями он сел на постели, а Абда, убедившись, что сон покинул его и Ханфи поднимается, направился к кровати Мухсина.
Но не успел он подойти к мальчику, как услышал из столовой раздраженные крики. Он узнал голос Заннубы и бросился в столовую, сурово вопрошая:
