На экране появился новый персонаж; у него была кривая шея, длинный нос и знакомый злобный взгляд. Какой там доктор Гаррис! Это был лучший портрет дяди Фила, который они видели.
— Что я скажу? — проворчал дядя Фил. — Зомби. Страна ходячих покойников. Самое подходящее название. Я не знаю, живые они или мертвые, и плевать я на них хотел. А если вам нужен пример — пожалуйста, возьмите Эрнеста Гритсона из Смолбриджа…
— Выключите! — взвизгнула мама у двери. — Он с каждым разом все хуже.
Джордж выключил телевизор за три с половиной секунды, и вряд ли кто-нибудь смог бы сделать это быстрее.
— Пойду вздремну, — объявил ошеломленный Эрнест, — а то мне померещился дядя Фил, и будто он назвал мое имя…
— Он-таки назвал его, садовая ты голова! — рявкнул папа. Потом он повернулся к Джорджу: — А ты теперь, наверно, скажешь, что мы все вообразили это одновременно. Бр-р-р!
— Это все его дьявольская злоба, — закричала мама, входя в комнату. — А больше он без нас не появлялся?
— Еще как появлялся, — ответил Джордж и рассказал, что было во время спортивного журнала.
— Теперь каждый раз личные выпады и оскорбления, — с горечью сказал папа.
— Постойте, — сказал Эрнест с еще более ошеломленным видом, чем прежде, и продолжал, тщательно выбирая каждое слою: — Даже если бы он был жив, его не взяли бы в «Беседы на злобу дня». То есть, я хочу сказать, что они берут только…
— Ради бога, Эрнест! — вскрикнула Уна. — Какой смысл в таких разговорах? Я сейчас зареву.
Мама сурово посмотрела на мужчин.
— Теперь, может, вы поверите мне, когда я расскажу вам, что было у нас с Уной и что случилось с бедным Стивом.
И им пришлось выслушать полный отчет о предыдущих появлениях дяди Фила с упоминаниями о его вчерашних проделках на экране. Это привело к весьма шумному продолжению метафизического спора Джорджа и папы о том, был ли дядя Фил там по-настоящему или он был спроецирован на экран их воображением. Когда спор стал невыносимо сложным, его весьма бесцеремонно прервали.
В комнату вошла небольшая процессия: Стив, при нем парнишка его возраста и Джойс, бледная, но решительная, в сопровождении компании друзей — двух быстро лопочущих девиц со слезящимися глазами и одного испуганного молодого человека.
— Ну, что еще такое? — закричал папа, раздраженный тем, что ему пришлось замолчать.
— Мы поговорили, — сказала своенравная Джойс, и теперь я хочу включить телевизор и посмотреть сама, и пусть мне никто не мешает. — У нее был такой свирепый вид, что никто и не пытался ей помешать. — Что сейчас будет?
