— Я не знакома с лестью, — произнесла она тихо. — И вам я сейчас сказала чистую правду. Мне давно ни с кем не было так хорошо. Вы так много интересного рассказали мне за время прогулки… Давайте присядем?
Оглянувшись на скамью, она села первой, а Михаил Антонович опустился чуть поодаль. Над их головой мерцали яркие звезды, и им обоим хотелось просто сидеть, глядя в небо, молчать и слушать упоительные звуки ночи. Сколько они наслаждались этим молчанием, Орлов не знал. Но он нарушил его первым.
— Сергей… то есть ваш отец, Саша… он тоже мог бы поведать вам немало интересного. Он очень много читал в детстве.
— Только, похоже, все забыл, — вздохнула Саша. — Мы часто с ним шалим, подушками бросаемся, как давеча утром… А если разговор серьезный, так папа сразу же начинает наставлять меня. Это так ужасно!
Спрятав улыбку, Михаил Антонович мягко напомнил:
— Так ведь это, Сашенька, его отцовский долг.
— Да, я понимаю, — отозвалась она вяло. — Только это ужасно скучно, вы не находите?
— Может быть. Меня уже давно никто не наставлял. Мои родители давно умерли.
— Как жаль! — воскликнула Сашенька искренно. — Так вы теперь совсем один на свете? Бедный…
И она вдруг обняла его каким-то материнским жестом, странным для такой молоденькой девушки. На мгновение прижавшись к ее груди, Орлов ощутил, как замерло, а потом взволнованно заколотилось его сердце. Ноги его ослабели, а в голове стало как-то мутно и горячо, будто весь его мозг растворился в том тепле, что исходило от Сашенькиного тела.
Потерявшись во времени, он потом не мог вспомнить, как долго они сидели, приникнув друг к другу. Михаил Антонович готов был провести так всю оставшуюся жизнь, ведь ничего лучшего он давно уже не испытывал. Но Сашенька попыталась чуть переменить позу, и он догадался, что у девушки затекли руки или спина устала. Выпрямившись, Орлов произнес покаянно:
— Простите, Бога ради! Я погрузился в такое блаженство, что не мог отказаться от него добровольно.
— Вот странно, — проговорила Сашенька серьезно, — вы ведь намного старше меня. А у меня сейчас возникло чувство, будто вы совсем маленький, еще ребенок, и я баюкаю вас.
— Наверное, это было ужасно…
— Это было так чудесно!
— Чудесно? В самом деле?
— Да. Мне еще никого так не хотелось обнять и…
Он подхватил:
— «…и плакать над тобой»… Помните? Это из Фета.
— Да-да! — обрадовалась Саша. — Это же посвящение Татьяне Берс, которая стала прототипом Наташи Ростовой.
— О, вы и это знаете.
