Переглянувшись, все рассмеялись.
Джону было неловко, словно в разгар чужого веселья, когда ты случайно попадаешь на вечеринку к малознакомым людям. Пинни, в пику всем, Джону сразу и безоговорочно пришелся по душе. Наконец-то мальчишка продрался сквозь сети.
Джону даже почудилось, растения сами отползали при его осторожных шагах.
– Так с чего вы взялись меня будить? – Джон держался вызывающе.
Хоппер, если вызов и понял, то не принял. Все так же зыркая русалочьими глазами, он с готовностью ответил:
– У нас возникла проблема. Общество мира, где столько лет не было ни одного преднамеренного убийства – и вдруг маньяк из вашего времени! – Хоппер глядел так, словно именно Спаркс – этот самый маньяк.
Спарки нагнулся и сломал стебель ярко-фиолетового цветка. Лепестки тут же обиженно свернулись. Джон смял венчик, скатал в шарик, с лету бросил себе в рот и, пожевав, проглотил.
Хоппера вывести из равновесия было явно не просто.
– Наша система общественного устройства, – как ни в чем не бывало продолжал разглагольствовать Хоппер, – своим существованием исключает преступления.
– Как это? – искренне заинтересовался Джон.
Хоппер еще и зануда! Он даже не притормозил лекцию на вопросе Спарки. Джон разозлился.
– Широкое использование компьютеров позволяет нам контролировать каждый шаг горожан и, таким образом, предупреждать возможные преступления.
– Вы что, рехнулись, что ли?
– Вы оштрафованы за нецензурное выражение. Уплатите, пожалуйста штраф, – неизвестно откуда послышался металлический голос.
– Что это такое, черт возьми? – спросил Спаркслин и посмотрел по сторонам.
– Вы дважды оштрафованы за нецензурное выражение, – сказал тот же голос.
– Что это такое?
– Дело в том, – терпеливо объяснял Хоппер, – что у нас здесь нельзя выражаться нецензурными словами. Если, конечно, у вас нет лицензии на это. Но за лицензию необходимо платить крупные деньги.
– А у вас она, конечно, есть? – язвительно спросил Спаркслин.
– Я никогда не ругаюсь, – с достоинством ответил ему Хоппер.
– Да, – искренне удивился Спаркслин, – и в двадцать первом веке ду… чудаки не перевелись.
– Наша система общественного устройства… – опять заладил Хоппер.
– Да подождите вы со своей системой, – перебил его Спаркслин. – Сейчас меня больше интересует, что с моей женой. Где она?
– Дело в том, что после вашего заключения, спокойно сказал Хоппер, – жизнь ее была не очень хорошей. Она умерла во время землетрясения.
– Вы обещали, что с ней ничего не случится, – упавшим голосом сказал Спаркслин.
