Джон Спаркслин до сих пор не верил, что выдумки о средневековой Инквизиции имеют реальную подоплеку.
За нарушение законов социума и чуть ли не государственную измену компьютер приговорил Спаркслина к шестидесяти годам содержания в криогенной ванне.
В тот же день, только от компьютера попроще, Саймон Филлипс услышал, что он выйдет на свободу ровно через сорок лет.
Трудно сказать, было это снисхождением или, наоборот, дополнительным наказанием преступникам, но по закону им разрешалось несколько дней перед погружением в криогенную ванну провести на свободе. Правда, свобода эта была довольно относительной, поскольку рядом с преступником всегда и везде, словно тень, находился конвоир.
Лейтенанту Спаркслину повезло. К нему приставили восемнадцатилетнего мальчишку и с ним, считал лейтенант, в случае чего легче будет договориться.
Прежде, чем выпустить Джона из здания суда, ему дали огромный список, чего он не должен делать, куда не ходить и что с ним будет, если он ослушается. Каждое нарушение влекло за собой дополнительно несколько лет заточения в криогенной ванне.
– Ладно, – пробурчал Спаркслин и собрался сунуть книженцию в карман, – как-нибудь дома на диване полистаю ваше творение, чертовы умники.
Но верзила в черном, как у монаха, костюме отрицательно покачал головой:
– Нет, с инструкцией необходимо ознакомиться здесь.
– Да какая разница! – возмутился Спаркслин. – Мне же будет хуже, если нарушу ваши заповеди. И потом, я и так имею о них кое-какое представление. На худой конец, в случае чего, мне поможет ваш конвоир.
– Еще раз повторяю, с инструкцией необходимо ознакомиться здесь. Таков закон, – словно робот, заладил верзила, переминаясь с ноги на ногу.
Казалось, еще несколько секунд, и его штаны можно будет выжимать.
– Черт с вами, – согласился Джон и опустился на небольшой, прибитый к полу стул.
Инструкция гласила, что ему нельзя выходить или выезжать за пределы города, можно посетить ресторан или бар, однако категорически запрещается употреблять алкогольные напитки. За нарушение первого пункта ему грозило дополнительное заключение на двадцать лет, за нарушение второго – заключение на пять лет. Однако, если при этом он затеет или ввяжется в какую-нибудь драку, то дополнительное заключение достигало двадцати лет. Категорически запрещалось спорить с конвоиром, за это можно было запросто схлопотать еще пять лет. А вот применение силы в отношении своего конвоира каралось лишением свободы на целых тридцать лет.
