– Ну и ну! надо же!
– Вот вам и "ну и ну"! я был корабельным врачом на "Шелле"35! если бы вы только видели, полковник, эту "Шеллу"!.. вся в броне, от носа до кормы! мы разрезали этого нахала пополам! все его снаряды взорвались одновременно!.. он тоже вырвал у нас шестнадцать метров! шестнадцать метров вдоль корпуса!.. но зато он него самого, простите, остались только пузыри на воде! от корпуса и всего остального! корпуса и остального!.. такого не было со времен Трафальгарского сражения… и напрасно нам сигналили с берега!.. куда там! слишком поздно! мы унеслись на скорости двадцать два узла, полковник!
– Не говорите так громко! не так громко, прошу вас!
Он сам уже перешел на шепот.
– И все произошло при свидетелях?
– Еще бы! и при скольких! можете не сомневаться! в 11 часов вечера…в одном кабельтове от крепости!.. на нас было направлено по меньшей мере сто прожекторов!.. на нас смотрела вся крепость! там было светлее, чем в Эпиней! в студии в Эпиней36!
– Здорово!
– Как во время съемок!..
– Значит, вы этим гордитесь?
Он уже не записывал…
– Да нет!.. не особо, но все это было именно так!.. точно так же, как было и то, что шестью годами позже, я провел два года в заключении в тюрьме Вестерфангстель, в павильоне К, в Копенгагене, в Дании… вместе с "приговоренными к смерти датчанами"…
– И поделом!
– Ну да, лакей! да! конечно! естественно!.. более того, они заставили меня провести еще пять лет на берегу Балтики в маленьких и очень специфических хижинах… при двадцати… двадцати пяти градусах ниже нуля!.. причем я сам все еще и оплачивал!.. увы!.. оплачивал все сам!
– Но почему?.. почему?..
– Да кто его знает… из принципа, наверное!
– Значит, они такие, эти датчане?
– Да, правда туристам они этого не говорят!
– И туристы ничего не замечают?
– Нет! им пускают пыль в глаза, и все! нет больших болванов, чем туристы! какими амбициозными ослами они отправляются в путешествие… такими же ослами и возвращаются, только амбиций у них становится еще больше!.. а от общения с Агентствами окончательно едет крыша…
– И о чем же им говорят датчане?
– Об Андерсене, Гамлете, Киркегоре…
– А по-вашему, у них есть еще что-нибудь?
– Дампе, например! (Якоб Якобсен)37, их Мирабо38, которого они сначала приговорили к смерти, а потом держали двадцать лет в каталажке!
– Разве они никогда не говорят об этом Дампе?
– Нет, никогда!.. вы не найдете там ни одной маленькой улочки его имени… даже тропинки… ни одной памятной таблички…
