Все это было так захватывающе и столь непосредственно касалось меня!
Я погрузился в глубочайшие медитативные состояния, запоем читал важные книги и, конечно же, увлеченно занялся новейшими терапевтическими практиками. Они множились, словно грибы после дождя, и их нужно было собрать и переварить или распознать и отвергнуть… Дыхательные упражнения, методы самовнушения, техники интеграции, энергетические потоки — все это в те дни казалось мне таким захватывающим. Если же кто-то говорил, что подобные виды деятельности сводятся просто к самонаблюдению и потаканию себе, то я к тому времени это уже понял, как, впрочем, и то, что любой совершаемый нами выбор продиктован нашими внутренними побуждениями.
Выражение чувств стало для меня священнодействием. Столь же священной была и потребность мыслить позитивно, простить свою мать, исцелить внутреннего ребенка, разобраться с личным прошлым и так далее. Пройти через эти процессы было жизненно необходимо, более того, они стали чем-то вроде Десяти Заповедей нового времени.
В течение года я проходил интенсивный стационарный курс обучения современным терапевтическим методикам и восточной медитации.
Вскоре я выделил терапевтические методы, полезные и эффективные лично для меня, и остановился на них.
Я дал ход очень многим чувствам, которые некогда сдерживал, и обнаружил модели и системы верований, оказывавшие огромное влияние на мое поведение.
Значительная часть проделанной работы была нацелена на развитие и укрепление самосознания и чувства собственного достоинства. Насколько я понимаю, теория гласит, что если человеку удается понять и пройти все эти терапевтические процессы, то он становится более жизнеспособным, уравновешенным и успешным индивидуумом, ясно понимающим характер своих взаимоотношений с миром и свою роль в нем. Структура такой личности строится на прочном фундаменте определенной системы верований, построенной в результате упорной работы над собой.
Но верования всегда неразлучны с сомнениями, и их эффективность прямо пропорциональна тому, насколько нам удается подавить сомнения, с которыми нашим верованиям приходится состязаться.
Итак, я снова понял, что пытаюсь сложить воедино разрозненные части в надежде, что они, в конце концов, образуют единое целое. Но такой подход совершенно противоречил моему же мнению, что просветление лежит за пределами любых ожиданий или усилий, связанных с самосознанием и чувством собственного достоинства.
