Когда Самоха основательно набрался и перестал спорить насчет отступного с Астаха, Мажуга перешел наконец к делу:
— Слушай, пушкарь, и ты, Курчан, тоже вникай — поначалу твоя работа будет, ежели ты военный начальник теперь. Я вашу колонну сведу к одному месту… Торговое место, в общем. Там как раз торговцы оружием сговариваются, я туда заявлюсь и постараюсь вызнать, где ваша пропажа. Однако после… — Мажуга поднял указательный палец, чтобы подчеркнуть важность своих слов, — после оттуда ни один человек не должен уйти, чтобы и мысли не возникло, что я такие вещи вынюхиваю, что я карателей привесть мог. Обо мне никто знать не должен, и ваши чтоб не трепались.
— Мастерские там есть? — заплетающимся языком спросил Самоха. — Если так, мы на законном основании это твое место разнесем.
— Есть, а как же. Есть мастерские, — обнадежил Игнаш, — не знаю, законные они или как. Но обо мне от того места слух не должен пойти — это твердое правило. К вам-то в цех никто не придет виноватого искать. Вот и ко мне пусть никаких вопросов. Чтоб никто не знал, что я в деле.
Йоля слушала, запоминала, как было велено, и заодно брюхо набивала. Когда еще такого поесть дадут… Это сейчас, при гостях, Мажуга добрый, а так-то вообще наказать обещался.
— Ну а ежели там следов не сыщется? — спросил Курчан. — Куда дальше тогда?
— Тогда я ничем вам помочь не могу, — отрезал хозяин. — По всей Пустоши колесить с вами мне не резон, вона Астах грозится. Дом без присмотра надолго не кину. Сколько положите награды, если след сыщется?
— Следа мало. Ты с нами поедешь, а ну как снова рас… расс… — Самоха запнулся, глядя в пустой стакан. — Расследование какое потребно?
Мажуга налил еще.
— Если с вами поеду, что тогда?
— Пять золотых.
— Мало.
— Не мало, ты чё, Игнаш? Тебе и делать ничего не надо, токо вора сыщи. Дальше мы уж сами.
— Мало, потому что вы за поимку Графа сколько назначили?
Йоле стало скучно. Подвыпившие пушкари принялись доказывать, что они за Графа сотню сулили, потому что думали, будто он цеховые деньги увез, а раз он без денег, то и платить сотню не за что, пять золотых — и то слишком даже щедро. Мажуга упирал на то, что пропавшее оружие стоит больше, чем украденная Графом казна, значит, то же самое получается, так на так — ракетная установка против денег; стало быть, пятнадцать золотых дело стоит. В разгар спора явилась Ористида, сказала: Астахов переговорщик пожаловал, монеты принес, задаток.
Вошел давешний мужичок. Он уже был готов к тому, что сцена ему не понравится, потому что видел лагерь карателей у холма. Там было весело, Мажуга приказал угощать «гостей», пушкарям снесли выпивку и снедь — «от хозяина», так работникам было велено передать. Потому зрелище цехового начальства, выпивающего с Мажугой, переговорщика не удивило. Самоха, хоть и досадовал на Ржавого, который в Харькове рассказал ему не все детали дела с трубой, теперь уже был пьян и помалкивал, пока переговорщик отсчитывал задаток.
