— Инквизиторы, — спокойно произнёс Рауль, даже не повернувшись в его сторону.
Слуга быстро-быстро закивал.
— Они… пришли за вами, — еле слышно прошептал он.
Рауль молчал, всё так же глядя на огонь.
В комнату вбежал жена. Лицо её было заплакано. Под глазами — тёмные круги. Она, как и Рауль, всю ночь не сомкнула глаз.
— Господи всемогущий, — взмолилась она, — помоги нам. Не дай погибнуть.
Рауль повернул голову к жене и как можно ласковее произнёс:
— Успокойся, дорогая, не надо плакать. Всё во власти божьей. Спаситель терпел худшие муки…
Он не успел договорить. Сзади раздался грозный голос:
— Властью, данной нам, мы призываем Рауля де Брюи на святой суд инквизиции. Собирайся.
Жена обессилено упала в кресло, закрыв лицо руками.
Рауль молча встал и направился к выходу.
Как странно, когда твой город становится чужим для тебя. Это ощущение невозможно передать словами. Его можно только почувствовать.
Рауль де Брюи шёл в сопровождении инквизитора и стражи по улицам Тулузы. Нет, никаких новых построек не появилось, разрушений тоже не было. Просто это уже был действительно не его город. Рауль смотрел на улицы, дома, ранних прохожих глазами странника, оценивая настоящее и будущее, понимая, что всё лучшее Тулузы уже позади.
Впереди в предрассветных сумерках виднелся тёмный силуэт Нарбоннского замка, расположенного на восточной окраине. Приближаясь к нему, Рауль чувствовал, что на душе становится холодно и одиноко. Однако не сам замок вызывал у него мрачные чувства, а примостившееся к нему со стороны реки Гаронны здание, над воротами которого было выбито: DOMUS INQVISITIONIS. В этом помещении, которое ещё совсем недавно занимал доминиканский монастырь, теперь помещался «Дом инквизиции». Монахи переместились в более просторное здание, передав своё обиталище инквизиционному трибуналу. Но и они были тут не первыми хозяевами.
До появления монахов здесь было шумно и весело. Гремела музыка, устраивались праздники и представления, трубадуры упражнялись в мастерстве слога. Рауль помнил те времена, он часто бывал приглашён на пышные празднества, которые устраивал у себя владелец дома, его приятель, богатый тулузец Пётр Челлани.
И кто бы тогда мог подумать, что Челлани, весельчак, любитель развлечений и рыцарских турниров, всего через несколько лет станет первым инквизитором Тулузы! Что тот самый дом, где шумели светские пиры, он отдаст монахам-доминиканцам, а ещё через два года над входом появится вот эта надпись — «Дом инквизиции». И суд в нём будет вершить не кто иной как Челлани, призывая к ответу своих друзей, тех, с кем прежде сидел за одним столом.
