- Значит так,- покашливает Костя,- сейчас у нас в проекторе пленка идет со скоростью двадцать четыре кадра в секунду…
- А раньше восемнадцать в секунду,- подсказывает из-за книги Нонка.
- Совершенно правильно,- поправляется Костя.- Раньше восемнадцать. Усвоила, молодец.
Потом Костя долго повторял разные вкусные слова, как «обтюратор», «мальтийский крест», «эксцентрик», «перфорации» и «синхронно».
Мы ничего не поняли, но слушать его было очень интересно. Нонка вздохнула: «О боже!» - и ушла на кухню греметь посудой.
Лева протер очки, спросил серьезно:
- А как же совпадает изображение со звуком?
Мы все посмотрели на него с уважением. Костя помолчал тоскливо, обернулся на кухню.
- Ну, что же звук? Звук, конечно, совпадает.
- Алешка, сходи за хлебом,- это голос Нонки.
- Славик сходит,-предлагаем мы.- Ему дадут. Сбегаешь, Славик?
- Угу,- соглашается мальчуган.
- Алешка, кончился керосин,- опять голос Нонки.
- А я же тебе плитку починил,- вспомнил я.
- Вот здесь сбоку идет звуковая дорожка,- почему-то вяло начал Костя.
- Алешка, купи к чаю пастилы,- очень тихо просит Нонка, но я все-таки услышал.
Мы дружно направляемся к дверям, и только Лева остался слушать объяснение Кости.
На улице он нас догнал, запыхался:
- Нонка полы начала мыть.
На обратном пути из магазина мы тихонько зашли во двор кинотеатра «Кадр». Вот кинобудка. Дверь открыта. Около аппарата прохаживается Костин помощник. Мерно стрекочет в сиянии голубого света киноаппарат. Наверное, сейчас в нем крутятся, щелкают, жужжат разные обтюраторы, барабанчики, эксцентрики, мальтийские кресты. И несется такая же пленка, что у меня в кармане, со скоростью двадцать четыре кадра в секунду.
А зрители, чудаки, сидят себе в зале, смотрят на экран и ничего этого не знают. Только и умеют, что орать: «Рамку!»
В верхней катушке, или, как называет ее Костя, бобине, сейчас заряжен большой моток пленки и, пока он будет раскручиваться, пока съест его аппарат,- люди увидят, как все ближе и ближе приближаются каппелевские цепи к ча-паевцам, увидят, как, стиснув зубы, вцепившись в ручки дрожащего горячего пулемета, выкашивает Анка черные ряды каппелевцев.
Это все будет на экране. А вот здесь, с другой стороны, просто моток пленки и ровно гудит, пощелкивая, киноаппарат. Где-то внутри его спрятаны загадочные эксцентрики и мальтийские кресты.
Зрители услышат оглушающую пулеметную стрельбу, мощные разрывы снарядов и крики «ура!», а здесь, с другой стороны, всего лишь бежит звуковая дорожка. На пленке - это просто маленькие черточки, а в зале слышен голос самого Чапаева:
