испуганно обходим. Ее унесли кудрявый мальчик и шофер.
До позднего вечера мы не расходились. Было очень интересно знать, кто же теперь будет жить в нашем дворе.
Вышел прогулять собаку кудрявый мальчишка. Овчарка с силой тянула повод, старалась скорее все обегать, все обнюхать.
Потом она кинулась к нам, и самые нетвердые из моих подданных с криком «Банзай!», «Виват!» и «Мама!» бросились врассыпную. Я остался. Просто тогда я еще не знал, что короли тоже убегают.
- Ну, давай знакомиться,- сказал мальчишка, протягивая руку.- Женька.
Подумал, добавил:
- Женька Кораблев. А тебя?
Сзади овчарка с интересом обнюхивала мои штаны, и я почему-то забыл свое имя.
- Хороший песик,- задумчиво сказал я,-Как его зовут?
- Король. А тебя?
Овчарка потянула в сторону, занялась нашим ведром-короной. Я вспомнил:
- Меня Алешка. Грибков Алешка.
- А что вы тут на рогоже делали? Я из машины заметил,- спросил Женька.
- Посвящали в короли.
- Кого?
- Ну меня.
- Зачем?
- Ну, так положено. Кто самый сильный во дворе, тот и король.
Женька подумал, сказал серьезно:
- Лучше быть вождем гладиаторов Спартаком. Или Чапаевым. А королей всегда революции свергают.
Он сердито потянул повод, крикнул:
- Король! Цыц! Оставь ведро! Я тебя! Сядь сюда! Овчарка виновато посмотрела, завиляла хвостом, покорно уселась у ног хозяина.
- Вот видишь,- засмеялся Женька,- все как у людей. Он опять помолчал, потом потеребил свои кудри:
- Знаешь, Алешка, раз ты король, ты должен знать, какие полезные ископаемые есть в твоих владениях.
- Это зачем?
- Вот мне нужна глина. Красная, а лучше белая. Есть у тебя?
- Для чего?
- Лепить. Я лепить люблю.
- А что лепить?
Хочешь, тебя вылеплю. Я бюст Шмидта лепил, того, что с «Челюскина», и Максима Горького.
- А Чапаева можешь?- осторожно спросил я.
- Могу.
- Тогда пойдем.
Я повел его за помойку. Здесь была чудесная, послушная пальцам белая глина. Когда-то мы натаскали ее со стройки теперь уже построенного Женькиного дома.
***
А на следующий день произошло вот что. Женька начал лепить. Мы стояли за его спиной и молчали. Просто удивительно все получается. На нашей скамейке лист фанеры, на ней большой ком белой глины. И вот из этого кома получилось знамя. У Женьки пальцы тонкие, сильные и очень ловкие.
Сначала из кома вышел толстый блин, а потом появились складки, и вот уже глина как будто и вовсе исчезла, и мы увидели шелковое легкое знамя. Казалось, оно сильно бьется на ветру, стараясь куда-то улететь, но древко упрямо держит его.
