Размышления мои прервал звонок мобильного телефона. Посмотрев на номер, мне не удалось вспомнить, кто бы это мог мне сейчас звонить. Поэтому, не мудрствуя особо - отвечаю.
- Да.
- Алло, здравствуйте. Меня зовут Света. Помните меня? Вчера вы помогли нам в сквере и дали мне свой номер, сказали, что возможно можете помочь с болезнью.
- Возможно, - задумчиво отзываюсь. - Хорошо, когда вы можете подъехать ко мне?
Назвав свой адрес, жду ответа. После некоторой паузы, видимо девушка размышляла, после чего она сказала:
- Сегодня в обед нормально будет?
- Нормально. Буду ждать.
- До встречи, - быстро сказала она и повесила трубку.
Слушая гудки, я думал. Зачем мне это нужно? Я не умею лечить людей. Смысл давать надежду человеку, тем более больному, ведь даже не знаю, что делать буду, когда она придет. Это просто бесчеловечно! Да и вообще, какое мне до нее дело? У меня и без нее хлопот и забот хватает.
Но видимо внутри меня все еще оставались какие-то остатки человечности, сострадания и других "положительных" качеств. Не до конца вытравили, выжгли и искалечили мне душу, не удалось серой безжизненной земле вечного поля сражений убить во мне человека. Хорошо ли это? Не знаю, пока не знаю...
От всех этих размышлений у меня окончательно испортилось настроение. В бешенстве, я кинул хранителем об стену. Оставив в стене небольшую вмятину, пирамидка отлетела обратно и больно ударила меня одной из граней по ноге. Выругавшись, зло пинаю ее подальше, но несколько неудачно. Потеряв равновесие и зацепившись за край стола, падаю на пол, причем прямо на треклятую пирамидку. Верхний угол очень больно впивается в ребра. Я прямо слышу, как они трещат, или мне это просто показалось - и такое может быть. Однако слезу вышибло гарантированно.
Шипя как рассерженная змея, держась и потирая ушибленный бок, второй рукой стираю невольно выступившие слезы, одновременно с этими действиями стараюсь подняться с пола.
"Какое-то сегодня крайне неудалое утро, или я такой неудалый", - думал я, когда опорная рука, которой я одновременно старался держаться за бок и с помощью которой поднимался, подламывается, и я вновь падаю на пол. И кто бы сомневался - вновь на уже четырежды проклятую пирамидку. В этот раз я упал еще не удачней. Носом прямо в пол. Боль от двойного ушиба ребер померкла перед яркой, как вспышка сверхновой, боли от хрустнувшего носа, просто дикой и всепоглощающей.
