Гук молчал.
— Вам непонятно?
— Будет исполнено, господин майор. — Гук отрапортовал и пошел к двери.
— Одну минуту, господин обер-лейтенант. Не спешите… Я думаю, процедуру расстрела следует поручить господам полицейским. Как вы считаете, обер-лейтенант?
— Отличная мысль, господин майор.
— А вы, господин Попов?
— Приказ есть приказ. Будет исполнено, господин майор.
— Вот и хорошо… Мы доверяем вам. Надо поменьше в эти карательные санкции, не требующие особой сложности, вмешивать наших солдат. Не забывайте о репутации немецкой армии, господа. Вы свободны. Хайль Гитлер!
— Хайль!
Аксен на рассвете ушел в займище. Он еще ничего не знал об арестах. Очередь до Тимониных не дошла.
Сегодняшний визит в займище должен был решить многое. Аксен хотел последний раз посоветоваться с раненым командиром и нынешней же ночью увести ребят в лес. План был смелый. О последствиях Аксен не думал.
На траве и на тонких ветвях деревьев лежал иней. Земля казалась поседевшей. Аксен останавливался и осторожно оглядывался по сторонам. Опасности не чувствовалось. К восходу солнца он добрался до леса и без труда отыскал узкую тропинку, которая вела к знакомому шалашу. Командир дремал.
— Здравствуй, браток, — хмуро поздоровался он, раскидывая сено и заворачиваясь в старый ободранный полушубок.
Этот полушубок Аксен раздобыл на чердаке у себя дома.
— Что невеселый? — спросил Аксен.
— Холодно, браток. Промерзну я тут. И костра не разведешь. Убираться надо. К своим. — Он зябко передернул плечами и закурил сигарету.
— Слабые, — хрипло бросил он сквозь выступившие слезы.
Аксен с тревогой следил за своим другом. Но все-таки робко намекнул:
— Ночью уходить собрались…
— Куда это?
— В лес. Весь отряд уйдет. Партизан искать будем. — Аксен мельком глянул на бородатое лицо, заметил, как блеснули глаза, и горячо продолжал: — Уйдем в лес, винтовки у нас есть, за Ляпичевыми хуторами знаю рыбацкие землянки, поселимся там. Потом видно будет.
Командир сделал крепкую затяжку, отшвырнул сигарету, приподнялся.
— Нас двадцать человек, — снова заговорил Аксен. — Двадцать… Это много. — И вдруг, нагнувшись к раненому, горячо спросил: — Хочешь командовать отрядом? Хочешь?
Командир не сдержал волнения, охватившего его. Он ласково положил руку на плечо Аксена, заглянул в смышленые глаза.
— Э-эх, браток, — тепло, по-отцовски сказал он и погладил шершавой ладонью теплый затылок Аксена. — Не знаешь ты, что такое война.
Аксен обиделся:
— Не хочешь, да?
