— По срочнейшему делу! Созвониться не смог… Прошу дать номер факса.
И услышал слова, меня огорошившие: — У нас нет факса.
— Как?! У Бориса Николаевича нет факса?!.
Меня охватило чувство, которое впервые ощутил, когда был зеком в мордовском лагере: апеллируешь к мертвой машине, которой до человеческой крови нет никакого дела. На мгновение даже растерялся. Затем пришел в ярость. В такие минуты остановить меня не просто…
…Схватил такси, и к Дому медиков на улице Герцена, где предстоит вечер памяти академика Сахарова. Пять лет минуло со дня его смерти. Я — в зал, прошу разрешения выступить вне очереди. Бас у меня, как видите, густой, хрипловатый, чуть форсирую голос, — только глухой не услышит… Сообщил залу о «федеральных» войсках, которые стягиваются к Грозному, и кровь прольется с минуты на минуту.
— …Андрей Дмитриевич Сахаров, — продолжаю, — был человек, о котором рискованно говорить, что он сделал бы в этом случае то-то и то-то. Но в случае с Чечней, с нависшей войной, когда войска подошли к Грозному и вот-вот начнется резня, совершенно ясно, что бы говорил и делал Андрей Дмитриевич… Я по должности и по совести должен туда ехать. Сейчас. Немедленно. А я никак не могу связаться с Президентом. Не могу даже отправить ему по этому поводу факс. У всех факс есть. А у Президента России нет. Может быть, сбросимся нашему Президенту на факс?! Он так ему нужен в эту минуту…
Первым приблизился к краю сцены министр иностранных дел Андрей Владимирович Козырев и положил на нее зеленую бумажку, и эта кучка довольно быстро росла.
Еще не кончился вечер, Козырев окликнул меня, сказал, что знает, как найти связь.
— Сергей Адамович, я вышел на Сосковца.
— В Доме медиков есть спецсвязь?
— Да нет, по простому телефону. По автомату.
Неисповедимы пути Господа. А телефона, те более. Так мне впервые удалось связаться хоть с кем-то, кто координировал дела, связанные с Чечней.
Сосковец так радушно отвечает:
— Сергей Адамыч. Голуба. Что-то мы долго с вами не виделись… Вы не можете меня найти? Вот неудача. То я тут, то я там… Ну, что у вас за дело?
— Я в Грозный хочу лететь.
— Когда?
— Сегодня уже поздно. Как можно раньше завтра.
— Хорошо… — И уж вовсе подобрел: — Остальное, Сергей Адамыч, беру на себя. Можете не беспокоиться…
И, в самом деле, все шло как по маслу… целых полдня. В Чкаловской, на том военном аэродроме, с которого Юрий Гагарин взлетел в последний раз, двое учтивых генералов жали нам руки. Проводили до самолетного трапа. А машина «люкс». Для правительственных персон. Летающий штабной салон. Диваны кожаные, столы широкие. Над ними — карты. Признали «думцев», значит… С недоумением вижу, огромный самолет — пуст. А генералы торговались с нами, как купцы из пьесы Островского! За каждого человека… Разрешили лишь по одному от каждой партии…. Но не начинать же вчерашний скандал заново!
