Снова уселись в голубой туристский автобус с огромными стеклами, попили водички, успокоились, достали прихваченные у выхода пышные и теплые булочки, щедро угощали друг друга, а женевец все не унимался:
— Особенно раздражают, Месье Джордж, — продолжил он, едва автобус отъехал от Яд Вашема, — маршруты юношеских экскурсий. Кто бы из моих учеников ни отправился к вам, всех до одного провозили по одному и тому же пути. Вначале Польша, взорванные синагоги, Освенцим, вариант — Голландия, музей Анны Франк, затем те же Польша, Германия-Дахау, а в заключение непременно солнечный Израиль, «земля Обетованная». Вас самих не мутит от столь лобовой пропаганды? В конце концов, она вызывает у людей обратную реакцию…
Месье Джордж и сам знал, что такого прямолинейного пропагандного болванизма, как в родном Израиле, он и в Советском Союзе не часто встречал. Это даже не на уровне болтушка Никиты Хрущева, который обещал всем советским людям жизнь при коммунизме. Еще примитивнее, провинциальнее, что ли…
Но то, что чужой и, возможно, далеко не дружелюбно настроенный человек попал не в бровь, а в глаз израильским оракулам, считающим приезд в Израиль решением всех проблем, вызвала вдруг у Юры гневную досаду, неожиданную для него самого: «Вы нас убивали, — хотелось воскликнуть ему, — а теперь вас раздражает, что мы показываем вам дело ваших рук!» Промокнул лоб платком, довольный тем, что не дал волю неуместным «патриотиЦким эмоциям», на которые обычно так щедра говорливая израильская улица… Тем более, ясно понимал, что «это дело» не могло быть результатом рук женевца, тридцатилетнего человека… Но, Боже, как зато взорвались в негодовании почти все остальные французы, тут-то и обозвали учителя скорпионом. Композицию они, конечно, считали замечательной, правомерной, умной, не скрывая, впрочем, что сами на «Обетованную» перебираться и не собирались.
Гид Джордж переждал взрыв эмоций, решив, что отмолчаться сейчас не имеет права. Симпатичен гиду турист, как личность, или нет, гид — сервис, обслуга, говоря по русски. Женевец — покупатель, а покупатель в Свободном мире, как известно, всегда прав…
Как не кинуться ему на помощь, тем более, этот женевец был и чем-то близок ему, Юре: посмел задуматься!
— Позвольте, господа, вы же французы, — законодатели хорошего вкуса. Человек в досаде от дурного вкуса наших Оракулов, их местечковой узости. Что бы вы сказали, в таком случае, если бы он или я обнаружили у них не только отсутствие вкуса, но порой и разума, не говоря уж о совести?.. Вы — туристы, вы прибыли вовсе не затем, чтобы отвечать на вечные вопросы «Что делать?» и «Кто виноват?» а затем лишь, чтобы отдохнуть, получить удовольствие от поездки. Но надо ли мешать тому, кто за свои же деньги еще и задумывается? Думать — это тяжелая работа, господа!
