Рав Бенджамин, разве этого не понимали и раньше? Философ Ханна Арендт, бежавшая от Гитлера, писала когда еще… кажется, в 1944, что Израиль, если его удастся создать, будет непрекращающимся кровавым кошмаром… Вняли умному человеку? Вняли Бен Гуриону, который обращался с Торой, как с туалетной бумагой.
Раввин взглянул на Юру пристально, не без тревоги.
— Вашим детям безусловно нужен дом. Если вы не хотите жить в поселении… может быть, вам лучше всего снять большую квартиру под Иерусалимом? Или уехать? В Штаты, Канаду, куда угодно… Еврейский закон позволяет покинуть землю Израиля, если прожить с семьей здесь невозможно… — Продолжил без обычной улыбки приязни, суховато: — Я не хочу принимать за вас решение, мистер Аксельрод. Свою собственную жизнь вы должны выбрать сами. К сожалению, ваша будущая ставка в ешиве не может быть серьезно увеличена. В Москву, как «шалеяха» — лектора, воспитателя, вас тоже не пошлешь: надолго отрываться от большой и неустроенной семьи трудновато. Какова ваша ставка в туристском агентстве?.. И до сих пор не увеличили?.. Кстати, почему вы по-прежнему Юрий? Юрий чисто русское имя. В бытность мою в московии, у великого Бенциона Грандэ, не раз слышал от него, мудреца из мудрецов: самое древнее и, в то же время, самое современное русское разочарование «Вот тебе, бабУшка, и Юрьев день». Вы — Георгий, то есть Джордж. У вас имя английских королей. Для вашего агентства это прозвучит лучше… Ну, так каково ваше решение? Вы — израильский гид или пойдете работать ко мне?.. Подумаете? Но недолго, хорошо? До конца месяца…
Глава 4
«Последнее прости…»
На службу ехать почему-то не хотелось. Почти год работал в туристском агентстве с энтузиазмом, а вот уже с месяц тащит себя за воротник. И вовсе не потому, что появилось заманчивое предложение. И до него поглядывал на свое рабочее расписание с досадой. В чем дело, черт побери?
На следующей неделе группа попалась большая и смешанная. Интеллигентные по виду евреи-французы — врачи, инженеры, известный адвокат, добродушный и подслеповатый, в роговых очках с толстыми линзами. Единственный француз в кипе. Правда, белой. Не ортодокс… Французские евреи, как водится, оказались куда большими патриотами Израиля, чем сами израильтяне. А уж воинственными!..
В Бет-Лехеме в группе началась почти истерика.
— Осло или тысяча раз Осло Рабина-Переса. Отсюда евреи уйти не могут! Здесь могила Рахили… — тоном категорического утверждения сказал адвокат в кипе. — Месье Джордж, на вас черная кипа ортодокса, неужели вы можете подходить к этому иначе?
