— В командировке был. Два года.
— К домуправу заглянул? Нешто я без его звонка…
— Отец! — раздался за спиной Юры веселый голос. — Выпьем за возвращение хорошего человека… Давай, ребята! — Тут же пошли по рукам два припасенных граненых стакана. Старику налили первому. Протянули кусок ливерной колбаски. Старик уговаривать себя не заставил. Опрокинул сосуд, крякнул, спросил с участием:
— Не из Афгана, парень?.. Был? Попробовал шилом патоки. Ты в доме не первый такой… С руками-ногами? Повезло, значит… Ключи есть?
— А как же! — Юра потряс связкой, которую ему вернули на Лубянке вместе с некогда изъятыми у него пожелтелой отцовской кожанкой и пустым бумажником.
Не стал ждать застрявшего где-то лифта. Взлетел на свой шестой по захламленной лестнице.
Не тут то было! Квартира заперта на новый, врезанный кем-то замок, но времена переменились — приковылял, в конце концов, управдом, помнивший еще отца Юры, знаменитого авиаконструктора, отпер тяжелую дверь, обитую темной перкалью. И даже напутствовал законного жильца, заметив на нем черную кипу: «С Богом…»
Юра тихо прошел по запыленным комнатам. Сергей Адамович и институтские остались в коридоре, притихли… Постоял молча возле старого кульмана, за которым, временами, священнодействовал отец, обошел огромный стол с пожелтелыми папками и макетами самолетиков. Один из них напоминал о «дне икс», как называл отец день самой большой своей удачи. Юре даже почудилось, слышит тихий отцовский голос: «… когда наш беспилотный завершил маршрут, в конструкторское бюро влетел возбужденный «старик» и закричал: «Качайте Акселя!» Чертежники оставили свои кульманы и начали подбрасывать конструктора Иосифа Аксельрода. «Старик» или АНТ, как они звали Туполева, кричал — подбадривал: «Выше качайте! Выше!!»
Так и засняли отца на века — воспаряющего ввысь ногами кверху…
Потом Юра постоял в комнате матери. Этот мир звучал в нем на множество голосов. Мама преподавала французский язык будущим дипломатам. Бальзак и Стендаль были прочитаны Юрой в четырнадцатилетнем возрасте. По французски. Мать не любила Вольтера, отец называл ее за это «тайной католичкой». И был недалек от истины. Она приоткрыла сыну таинства «враждебного» католицизма. Однако уголовный лагерь в Мордовии незамедлительно внес свои поправки, наградив Юру Аксельрода за баскетбольный рост и сильные кулаки кличкой «Полтора Жида…»
Два книжных шкафа, отведенных мамой ему, пусты. Книги изъяли при обыске. Шесть мешков увозили…
